— Гости?

— Да. Дочка.

— Дочка! — Франсис от изумления потеряла дар речи, но через минуту расхохоталась. — Ты что, спятил?

— Ни чуточки. К нему приехала дочь.

— Да ведь... Джордж никогда не был женат.

— Мне об этом ничего не известно, — сказал Рудольфо.

— Сколько же ей, черт подери, лет?

— Лет семнадцать... — снова скривился Рудольфо.

— Не может этого быть...

— Франческа, я говорю, она там. — Рудольфо начал терять терпение.

— Я вчера видела Джорджа в Сан-Антонио. Он мне ничего не сказал...

— И даже не намекнул?

— Нет. Да и я ничего не заметила...

Это было не совсем так: Джордж вчера вел себя необычно, что показалось Франсис подозрительным. Внезапная необходимость срочно отправить куда-то телеграмму, хотя он только накануне был в городе, сверток в бело-розовой бумаге — из самого «женского» магазина Сан-Антонио, и оброненные на прощанье слова, что по возвращении в Кала Фуэрте у него найдутся дела поважнее, чем кормить кошку. Весь вечер и большую часть ночи Франсис ломала голову над этими загадками; она не сомневалась, что, разгадав их, узнает нечто очень важное, и утром, не в силах долее оставаться в неведении, решила отправиться в Кала Фуэрте и выяснить, в чем дело. Даже если выяснять окажется нечего, она повидает Джорджа. А вот то, что многолюдные раскаленные улицы Сан-Антонио действовали ей на нервы и пустынные голубые бухты и свежий смолистый запах Кала Фуэрте после этого пекла показались раем земным, было правдой.

Так вот оно что! Дочка... У Джорджа есть дочь. Франсис раздавила в пепельнице сигарету и заметила, что ее пальцы дрожат.

— Как ее зовут? — Она старалась говорить спокойно и равнодушно.

— Сеньориту? Селина.

— Селина. — Франсис произнесла это имя, точно выплюнула что-то невкусное.

— Очаровательная девушка.

Франсис допила пиво, поставила на стойку пустой стакан и сказала:

— Пожалуй, я поеду и сама во всем разберусь.

— Правильно.

Соскользнув с высокого табурета и взяв сумку, Франсис направилась к двери, однако на пороге остановилась и повернулась к Рудольфо, провожавшему ее удивленным взглядом своих лягушачьих глаз.

— Рудольфо, если мне понадобится здесь переночевать... у тебя найдется свободная комната?

— Ну конечно, Франческа. Я приготовлю номер.

Доехав в облаке пыли до Каса Барко, Франсис оставила «ситроен» на единственном клочке тени, который ей удалось отыскать, перешла узкую дорогу, открыла зеленую дверь и крикнула:

— Есть кто-нибудь?

Ответа не последовало, и она вошла в дом.

В доме никого не было. Приятно пахло золой и фруктами, в открытые окна врывался прохладный ветерок с моря. Бросив сумку на первый попавшийся стул, Франсис обошла дом, но никаких следов присутствия женщины не обнаружила. С антресолей донесся едва слышный шорох; поглядев наверх, Франсис увидела, что это всего лишь противная кошка Джорджа спрыгнула с кровати и стала спускаться по лестнице, чтобы поприветствовать гостью. Франсис не любила кошек, особенно эту, и пнула Пёрл ногой. Та, задрав хвост, с достоинством удалилась, всем своим видом выражая глубочайшее презрение. Франсис пошла за ней на террасу, по дороге взяв со стола бинокль. «Эклипс» спокойно стояла на якоре. Франсис поднесла бинокль к глазам, отрегулировала его и как на ладони увидела яхту и тех, кто на ней был. Джордж лежал в кокпите на одной из скамеек, с раскрытой книгой на груди, в надвинутой на глаза старой фуражке. На крыше каюты разлеглась девица: бесконечно длинные конечности и копна соломенных волос. Она была в рубашке, похоже, принадлежащей Джорджу; лица Франсис разглядеть не могла.