– Быть может, Оливия, тебе стоит поговорить с ним так, как ты сейчас говоришь со мной. Вы ведь много раньше разговаривали друг с другом, не так ли? Я иногда сталкивался с вами, когда вы прогуливались верхом или • пешком, и вы оба всегда были так увлечены беседой, что слегка пугались, когда я окликал вас. Это повторялось так часто, что стало для меня обычной шуткой.

– Я не знала бы, с чего начать.

– С чего угодно. Например, с погоды. Идеи подчас возникают сами по себе, когда приведен в движение язык.

– Это слишком просто. Не думаю, что из этого что-нибудь получится, Кларенс.

– Пока не попробуешь, не узнаешь. Почему бы не пригласить Марка сейчас прогуляться? Но, кажется, мы разговариваем дольше, чем собирались, и остались здесь одни. Того и гляди, отправятся нас искать.

– Сегодня уже поздно. Возможно, завтра.

– Никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, – ухмыльнулся Кларенс. – Моя мать так часто повторяла это нам, детям, что мы имели обыкновение передразнивать ее, если были уверены, что ее нет рядом.

– Ты всегда стараешься упростить жизнь, Кларенс, – вздохнула Оливия. – Пожалуй, я поступлю так, как ты советуешь. Пойду посмотрю, не занят ли он.

* * *

Граф Клифтон, видимо, не был занят. Едва они вошли в дом, он направился через холл им навстречу, переводя взгляд с Кларенса на жену.

– Оливия, мне нужно сказать тебе пару слов.

Он взял жену под руку, а она взглянула на Кларенса, который ободряюще улыбнулся.

– Пойду взгляну, остался ли чай в гостиной, – сказал Кларенс.

Рука мужа крепко сжала ей локоть, и граф, не говоря ни слова, провел Оливию через холл и открыл дверь в свой личный кабинет.

– В чем дело? Что-то случилось? С Софией?

В кабинете не было света, дверь за ними плотно закрылась, и они оказались в темноте. Граф совершенно бесцеремонно повернул к себе Оливию, так что она наткнулась на его твердую грудь и прижалась ртом к его губам. После первого мгновения растерянности и тайной радости она осознала, что этот поцелуй не имеет ничего общего ни со страстью, ни с потребностью любви. Этот поцелуй был предназначен для того, чтобы ее губы посинели, а кожа за ними у зубов была содрана, его целью было причинить ей боль и оскорбить ее. Оливия попыталась оттолкнуть мужа, но оказалась еще крепче прижатой к нему и в конце концов обмякла, перестав сопротивляться.

– Пока находишься в моем доме, держись от него подальше вне зависимости от того, чем вы занимались в Раштоне, – наконец со злостью в голосе предупредил граф. – Мой дом полон гостей, собравшихся на свадебное торжество. На свадьбу твоей и моей дочери. Приличия должны быть соблюдены. Ясно?

– Ясно. – Глаза Оливии не привыкли к темноте, и она не могла разглядеть его лицо.

– Где вы были? – Маркус взял ее за запястья.

– Гуляли.

– Что значит «гуляли»?

– Просто прогуливались.

– Когда твоя мать спросила Софию, вернулась ли ты, София ответила, что не видела тебя. Где вы были? – Он встряхнул ее руки. – В саду? В потайном саду?

Оливия ничего не ответила.

– Отвечай же! – Он снова с силой встряхнул ее.

– Не буду.

– Вы были в потайном саду, – утвердительно произнес Маркус и перестал сжимать ей руки. – Я не стал бы этого делать, Оливия. Ни в этом имении, ни на этой неделе. – Злоба исчезла из его голоса, ставшего равнодушным и невыразительным. – Во всяком случае, я не пригласил сюда Мэри.

– Леди Монингтон?

– Во всяком случае, я не пригласил ее сюда, – повторил граф. – По-моему, Оливия, ты могла бы поступить так же.

– Кларенс мой друг.