Неслышно появился генерал Кабанов, заглянул в гостеприимно приоткрытую дверь и тут же расплылся в улыбке:

– Я так и знал, что ты, Александр Валерьевич, спустишься.

Не дожидаясь приглашения, генерал завладел початой бутылкой и двумя рюмками. Он почти никогда не позволял другим разливать спиртное в своем присутствии. Быстро и аккуратно наполнил рюмки до краев – так, что в руки взять страшно, обязательно обольешься, а затем ловким движением опрокинул рюмку в рот и тут же оглянулся на дверь, ведущую в коридор, не вышла ли посмотреть жена.

Кабанов повертел в руках пустую бутылку, словно в ней могло еще что-то появиться, и с тяжелым вздохом отправил стеклотару под стол.

– У меня еще есть, – напомнил Скворцов.

– Я и не сомневался, – шепотом произнес Кабанов и тут же состроил гримасу.

Он понимал, что если разопьет сейчас бутылку со Скворцовым на двоих, то тормоза отъедут, и он, как настоящий генерал, начнет резать приятелю правду-матку с плеча. Но выпить хотелось, аж сводило скулы.

Жирное мясо, салаты стояли где-то в районе кадыка и никак не хотели опускаться ниже. Скворцов почуял слабину генерала. Он понимал, что смущает Кабанова, но ему хотелось услышать от него правду.

– Выпьем? – Скворцов вытащил из морозилки бутылку водки и поставил ее на стол.

Кабанов зажмурил глаза, облизнулся, собрал в кулак всю волю и несколько мгновений медлил, не в силах провернуть язык в пересохшем рту.

– Не буду!

– Ну, ты даешь! – восхитился бывший депутат, бывший министр.

– Настоящий мужчина должен уметь говорить «нет», – сказал генерал и ударил кулаком по столу.

Его лицо побагровело, Скворцов даже испугался, не хватит ли сейчас Кабанова удар.

Хозяин дома сообразил: такого напряжения долго гость не выдержит. Если бутылка еще минуту простоит на столе, то генерал потеряет сознание, как терял его Гай Юлий Цезарь, отказываясь от императорской короны, которую принесли ему сенаторы.

Тогда ушлый политик Скворцов решил действовать от обратного.

– Мое дело предложить. Не хочешь… – и он картинно взялся за горлышко бутылки, а другой рукой за ручку холодильника, словно бы всерьез собирался спрятать водку в леденящий холод.

Генерал, не открывая глаз, перехватил руку Скворцова.

– Стоп машина, – выдохнул Кабанов, – будем пить. Если что на стол поставлено, назад убирать нельзя, – тут же придумал он выгодную для себя народную примету.

– Нестерова позовем, – предложил Скворцов.

– Он не пойдет, бизнесмен долбаный! Ему завтра договора подписывать. Ты же видел, как он сачковал за столом. Он не мужик, – резко произнес Кабанов. – Настоящий мужик никогда себе вместо водки минералку в рюмку не нальет.

– У него жена молодая, – с завистью произнес Скворцов.

– И твоя не старая.

Кабанов хватил рюмку и качнулся на задних ножках венского стула. Тот жалобно взвизгнул, но тушу генерала выдержал.

Если бутылка открыта; ее непременно допивают до конца, во всяком случае настоящие мужчины, и делают это быстро, пользуясь темнотой и тем, что жены их еще не хватились. Бутылка незаметно опустела, Кабанов даже не поверил собственным глазам, заподозрив, что Скворцов схитрил.

Александр Валерьевич глянул в глаза генералу и понял, что тот еще не дошел до кондиции, чтобы резать правду-матку.

– У меня еще «тыкила» есть, – сообщил бывший депутат.

– Это что за дрянь? Я только беленькую, – сообщил генерал.

– Она беленькая, тоже водка, но из кактуса выгнанная, мексиканская.