"У нас в классе на гитаре играли почти все ребята. Каждый если не поет, то рисует, сочиняет, соревнуется или анекдоты сыплет. Все - яркие личности! А Филипп фокусы показывал. Но он пел хуже Вари Толстых и Гены Эстрина. Просто они не мечтали о сцене. А он мечтал и добился. Мы были рады за него. Но мы никогда не завидовали ему. Может, действительно, виной тому наша "местечковость". Он был гражданином Болгарии, а мы - родом с Таганки. Мы любили Высоцкого, он - Пугачеву. Мы были уличные, умели за себя постоять. Я помню такую сценку: Яна Петрова, сейчас она художник-модельер, лупила Филю Киркорова во дворе портфелем. А мама Филиппа высовывалась из окна и кричала: "Девочка, девочка! Сейчас же отойди от Филиппа!.."

От физкультуры Филиппа освободили "по состоянию здоровья". Говорят, что освобождение сыну "выбила" мама - через роно. На высказывания Киркорова о нас, его одноклассниках, и о нашем учителе физкультуры мы не обиделись. Очень хочется верить, что и Борис Михайлович отреагировал так же. Ну а Филипп, кажется, не догадывается, кого он оскорбил этим интервью... В первую очередь себя. И последнее: в нашем классе все мальчишки и девчонки влюблялись друг в друга. А в Филиппа не влюбился никто. Может, это его обидело?!."

Среднюю школу Киркоров закончил в 1984 году (кстати, с золотой медалью). Далее его путь лежал в ГИТИС, но его туда не приняли - сказали, что артист из него никудышный. Филиппа это задело, и он, прежде чем уйти, заявил: вы еще пожалеете, что не взяли меня. И ведь как в воду глядел. Он тогда поступил в музыкальное училище имени Гнесиных (его преподавателем была М. И. Ланда) и с первого же курса стал играть характерные роли: Дон-Жуана, Папагено, мистера Икса, Флоридора, Сильву из "Старшего сына" А. Вампилова. Вспоминает М. Ланда:

"Такой серьезный, трудолюбивый молодой человек. С самых первых шагов никакого мальчишества, никакой детскости. И при этом по-детски пухленький, красивый - прямо картинка! Филипп любил учиться. Если что-то не получалось - твердил "до победного". На занятия приходил даже с температурой. А когда прогоняли - "уходи ты со своими микробами!" - гулял с полчаса, а потом возвращался. Пай-мальчиком я бы его не назвала. Спорил, доказывая, как и что, с его точки зрения, нужно исполнять, - у него и для эстрады, и для классики было свое видение. Разгорячившись, мог выбежать, хлопнуть дверью... С барышнями он как-то не дружил. Уже тогда поклонялся Пугачевой, знал весь ее репертуар и пел, когда можно и когда нельзя. Вокал ему давался легко. Голоса такого, чтобы "ах!", - не было. Приходилось отрабатывать каждую ноту. Как в певца, в него долго не верили. Композиторы песен ему не давали, хотя он просил, даже плакал. Поэтому пел болгарские песни. Сокурсники смотрели на него свысока. А сам Филипп в свою звезду верил. Уже тогда обожал сцену. Мог подолгу крутиться перед зеркалом в поисках внешней фактуры, отрабатывая жест. Открытки, которые он присылал мне из Болгарии, всегда подписывал "Киркоров-звезда". И в буфете, когда шел с подносом, объявлял: "Дорогу! Идет звезда Киркоров!"

Музыкальное училище Киркоров окончил с красным дипломом. Причем на госэкзамене его прослушивал именно тот человек, который несколько лет назад принимал у него студенческие экзамены в ГИТИСе. Взглянув на Филиппа, он узнал этого долговязого парня, вспомнил, как, несмотря на все старания абитуриента, он его тогда "зарубил". А Киркоров на госэкзамене пел серьезные арии - Мусоргского, Рубинштейна. Экзаменатор и говорит: "Молодой человек, на этот раз я беру вас без всяких экзаменов в наш институт". Но Филипп, видимо, вспомнив давнее унижение, пережитое им пять лет назад, от этого предложения отказался.