Водитель «Опеля», едущего сзади, негодующе загудел, и в этом звуке не слышно было крепкого словца, пущенного Павлом Петровичем.

– Паразит какой! – крикнул он. – Вы не ушиблись?

Девушка уселась на сиденье, ощупала голову и сказала, что с ней все в порядке. Свою папочку она подняла с пола и прижала к груди.

– Сверните на Обводный, пожалуйста, – попросила она, снова беспокойно оглянувшись, – тут недалеко…

Они проехали магазин модной одежды, потом детскую музыкальную школу имени композитора Бортнянского, потом жилой дом, и тут девушка попросила остановиться.

– Что вы, – сказал Павел Петрович, заметив, что она открыла сумочку, – не нужно денег, я рад был оказать вам услугу!

– Спасибо, – девушка наконец улыбнулась.

Улыбка у нее была хорошая, но несколько беспокойная. Прежде чем выйти из машины, она настороженно огляделась по сторонам, и Павел Петрович понял наконец, что она чего то или кого то очень боится, оттого такая нервная и нелюбезная.

– Послушайте… – прежде чем закрыть дверцу, девушка вдруг заколебалась… – хотя нет…

– Говорите же! – ободрил ее Павел Петрович.

– Не могли бы вы… вы можете подождать меня буквально пять минут… я ненадолго…

– Конечно! – с излишней горячностью согласился Павел Петрович. – Мне это не составит никакого труда!

Девушка выскочила из машины и убежала в проход между домами, крикнув, чтобы он ждал ее пять семь минут, максимум десять. Павел Петрович развернулся на пятачке и подождал пять минут. Девушка не выходила. Тогда он вышел из машины и заглянул в проход между домами. С одной стороны он увидел жилой дом с несколькими подъездами. Напротив был глухой бетонный забор, сбоку – торец еще одного жилого дома не только без дверей, но и без окон, а впереди виднелось невысокое одноэтажное здание – не то кочегарка, не то прачечная. Надо думать, девушка зашла в жилой дом и скоро выйдет.

В это время с набережной Обводного канала завернул сверкающий джип «Чероки» малинового цвета, остановился перед машиной Павла Петровича и недоуменно застыл. Из джипа вылез здоровенный детина, такой широкий в плечах, что за ним спокойно могло бы укрыться от ветра пионерское звено, в полном составе вышедшее на прогулку. Морда у водителя джипа тоже была такая широкая, что глаза, нос и рот просто на ней терялись.

«Ну и ряху наел! – поразился Павел Петрович. – На такой ряхе только в футбол играть!»

Он засомневался, не будет ли все же мешать нос, и в это время заметил, что владелец замечательной физиономии шагнул в его сторону с самым угрожающим видом.

– Ну? – спросил парень Павла Петровича.

– Что – ну? – ответил тот, невольно отступая назад.

– Ты чего это тут встал? – Парень пер как танк.

– А что – нельзя? – Павел Петрович отступал, краем глаза посматривая в проход между домами, не покажется ли девушка.

– Нельзя, – не моргнув глазом, ответил парень, – потому что тут я стою, Зойку жду. Так что отъезжай срочно, а то сам твою лоханку ржавую сдвину.

– Уж какая есть! – Павел Петрович обиделся за свою «девятку».

Как ни странно, громила обиду его понял и больше издеваться над видавшей виды «девяткой» не стал. Павел Петрович съехал с пятачка, но больше встать тут было решительно негде, кроме как возле соседней подворотни.