А вообще, кроме птах, иной живности я не замечал. Даже — лягушек. Наверное, не пробудились еще от зимней спячки и не пришло еще время откладывать икру. Не говоря уже о крупных птицах, таких как цапли, аисты, журавли, которые осенью улетели в южные края, и пока не вернулись. Да, давненько я изучал природоведение. Под подошвами сапог то и дело похлюпывало, но тропинка пока никуда не делась. Она то терялась среди луж, то взбиралась на осыпающийся отвал все той же щебенки.

Довольно скоро мне стало понятно, что котловина скорее всего имеет искусственное происхождение, что подтверждали ржавые остовы проходческого оборудования и обломки выбеленной дождями и солнцем крепи. В таких местах следует быть еще осторожнее, чтобы ненароком не провалиться в залитую водой и затянутую, по-весеннему зелененькой ряской древнюю штольню. Без проводника я наверняка сюда не сунулся бы, но Севка шел впереди и шаги его были уверенны, так что нужно лишь ступать след в след.

— Так куда мы все-таки идем? — спросил я, когда мне надоело молчать.

Проводник остановился и показал выключенным фонариком вдаль. И в этот момент солнечный свет прошил котловину насквозь. Защитных очков у меня не было, пришлось зажмуриться, но даже сквозь кожу век я увидел раскаленный до вишневого цвета диск, восходящий над горизонтом в той точке, где в стене заброшенного рудного карьера оказалась расщелина. Проморгавшись, я обнаружил, что Перфильев-младший сидит на груде щебня и ковыряет прутиком мелкую как тальк породу под ногами.

— Устал? — спросил я его.

Пацан помотал головой.

— Нет, — сказал он. — Просто подождем немного.

— Ты попить ничего не захватил?

— Кофе в термосе.

— Доставай.

Севка отстегнул клапан, развязал горловину, осторожно вынул волчок, отставил его в сторону и, наконец, вытащил большой термос. Вот уж не думал, что утренний кофе может доставить такое наслаждение, когда вокруг что-то шуршит в сухой болотной траве, лучи восходящего солнца прогревают промозглый воздух, а сердце замирает от ожидания то ли чуда, то ли приключения, а может — и того и другого сразу. Словно, сидя на груде щебня, пили кофе из жестяного стаканчика не учитель и ученик, а два приятеля-подростка.

Глава 19

Солнце взошло выше расщелины, сквозь которую его лучи проникали в котловину карьера. Перфильев-младший убрал термос в рюкзак. Я хотел было положить туда же и «сторожа», но пацан покачал головой. Пришлось взять волчок в руки. Мы снова двинулись по тропе. Стало гораздо теплее. Я расстегнул плащ, но совсем снимать его не стал. Да и руки были заняты. Приблизившись к расщелине, увидел, что она достаточно широка, чтобы можно было сквозь нее протиснуться.

— Поставьте волчок здесь, — сказал Севка.

— Он будет сторожить вход? — спросил я. — От кого?

Пацан не ответил, только плечами пожал. Я не стал спорить. Он проводник — ему виднее. Поэтому я опустил «сторожа» на относительно ровное место и он встал на стерженьке опоры, словно и впрямь был часовым на посту. Перфильев-младший удовлетворенно кивнул и полез по осыпи, которая, видать, состояла из камней, выпавших из стены карьера во время какого-то давнего катаклизма. Я пожалел, что не курю больше, хотя тень привычного соблазна порою шевелилась в душе. Вот и сейчас — тоже.

Курева все равно нет и махнув рукой, я полез следом за своим учеником. Пришлось попотеть. Севка легкий, когда он ставил ногу, ни один камешек не шелохнулся, а вот под моими ножищами они начинали шевелиться и ползти вниз.