Глава 19

Прикрытого простынкой Петюню втащили в кузов «РАФика». Врач вытряхнул из пачки родопину, сунул ее в зубы, похлопал ладонями по карманам в поисках спичек. Чья-то рука сунула ему под нос трепещущий над зажигалкой огонек. Доктор подкурил, кивнул благодарно, засипел цигаркой.

— Ну как он, доктор? — спросил я, кивая в сторону «Скорой».

— Рентген покажет, — пробурчал он, — но по-моему, перелом не слишком сложный… Через месяц снова прыгать будет, ваш альпинист.

Он сделал еще пару затяжек, отшвырнул окурок, забрался на сиденье рядом с водилой, и белый с красными крестами на бортах «РАФик» укатил. Полуодетые обитатели общаги, собравшиеся к месту происшествия, начали расходиться по комнатам. А я посмотрел на все еще открытое окно тридцать восьмой комнаты на третьем этаже.

Картина случившегося мне была ясна. Петюня опять удирал от ревнивого мужа Зойки, но на этот раз окошко моей комнаты открыть было некому. Видимо, он попытался дотянуться ногами до решетки на окне первого этажа и сорвался. Высота падения была невелика, вот и отделался общажный Казанова переломом ноги. Везунчик.

Покуда я размышлял, площадка перед подъездом совсем опустела. Все разошлись. Груня — тоже. Возвращаться к ней я не стал. Поднялся к себе. Надо же хоть раз в неделю выспаться! Ну я и придавил часов на десять. Проснулся от шума. После вселения в общежитие семейных, в нем и в будние-то дни стоял гам, а уж в воскресенье и подавно.

Минут двадцать я валялся на койке, слушая этот гвалт. Потом поднялся и начал зарядку. Эту потребность я позаимствовал у Шурика. Сам-то я зарядку не делал со времен военного училища и никакого сожаления по этому поводу не испытывал, но, что сейчас значат желания пятидесятилетнего мужика, который стал начинкой для здоровенного двадцатидвухлетнего тела?

После зарядки телу захотелось умыться и пожрать. До посещения семейства Разуваевых еще оставалось порядочно времени, чтобы голодать. Я кинулся в сортир и умывальню. А когда вернулся, то обнаружил возле своей двери Аграфену Юльевну с большим подносом в руках, накрытом салфеткою. Поневоле вспомнилась горничная Даша, только та все же посимпатичнее.

— Доброе утро, — пробормотал я с видом обреченного.

— Утро… — фыркнула комендантша. — Белый день уже на дворе! Спишь, как сурок!

Я открыл дверь и она торжественно внесла в мою комнату свою ношу. Поставила на стол. Повернулась ко мне и сказала:

— Ты хороший мальчик, Саша! Спасибо тебе!

Она чмокнула меня в щеку и вышла. Я вздохнул с облегчением. Снял салфетку с подноса и обнаружил на ней два металлических судка, две бутылки пива и большую тарелку с горячими еще пирожками. В судках оказалась гречневая каша и котлеты. Таким образом Груня поблагодарила за вчерашние мои старания. Ну что ж, не зря, значит, старался. Но почему-то почувствовал себя на секунду проституткой…

Да ну на фиг! Мигом выгнал из головы бредовые мысли. Ушлый мозг тут же придумал оправдание моим похождениям — я просто помогаю одиноким женщинам, как истинный комсомолец. Забесплатно, естественно, а то, что они меня благодарят, это их дело, не по рукам же их бить за это… От таких мыслей сразу повеселел, вроде сделка с совестью прошла на «ура».

Позавтракав, я отнес все на кухню и вымыл посуду. До четырех дня оставалась еще пара часов. Надо было прогуляться. Я сунул в свой контрафактный магнитофон кассету с «Пинк Флойдом», прихватил бутылку коньяка и отправился на улицу. Благо погода была хорошей. В воздухе чувствовался запах палой листвы, но солнышко пригревало.