— Мы будем готовы, — твердо сказал Феликс. — Пусть приходят.

Ильич покачал головой.

— Мы ненастоящие, Феликс. Вы знаете об этом?

— Какая разница? — спросил Феликс.

— И даже не огонь революции, горящий в наших сердцах, нас оживил, — сказал Ильич. — Оказывается, это такая большая игра, и мы в ней что-то вроде мишеней.

— Игра?

— Те люди были легендами при жизни, — сказал Ильич. — А мы — нежить при этих легендах. Сегодняшний я никогда не писал молоком, не ел чернильниц из хлеба и не водил за нос царских жандармов, и в меня не стреляла Фанни Каплан. Тот, прежний я, никогда не сражался символами нашей революции, и чуть не умер от попадания одной, всего лишь одной пули. А прежний Феликс был железным только на словах. Что здесь правда, а что миф?

— Правда — это то, что останется от нас в веках, — сказал Феликс. — Мы были, мы есть, мы будем.

— Возможно, о нас и не вспомнят.

— Вспомнят, — сказал Феликс. — Как бы там ни повернулось, мы сделаем все, чтобы они запомнили этот бой надолго.

— Да будет так, — сказал Ильич. — Пусть приходят.

И они пришли.

ГЛАВА 26

На подъезде к Садовому кольцу, буквально метрах в семистах, моя "ласточка" заглохла. Я потыркал ключом, но стартер отказывался вращаться, словно аккумулятор сел намертво, хотя такое было невероятно.

— Укатали таки сивку крутые горки, — сочувственно сказал Виталик.

— Нет, — сказал я, смахивая очередное системное сообщение, появившееся перед глазами. — Тут другое.

— Что, например?

— Пишут, что я не могу взять маунта с собой в данж.

— И где тут, сука, данж?

— Судя по всему, прямо перед нами.

— Нехилый данж отгрохали, — констатировал Виталик. — Что делать будем?

— Ну, в машине сидеть точно никакого смысла нет.

Метрах в трех перед капотом мерцала призрачная стена, видимо, обозначавшая границы свеженького данжеона. Когда мы драпали от Ильича в прошлый раз, ничего такого тут не было. Развивается, видимо, раздвигает границы своего влияния.

Я потрогал стену Клавой, дерево проходило через нее без проблем. Значит, и у нас не возникнет.

Я забрал ключи от машины, надеясь, что, в случае чего, смогу ее привать, как Кабан призвал к себе свой "хаммер", и мы подвигали в сторону центра.

Стена оказалась звуконепроницаема. Потому что, едва мы сделали шаг и оказались внутри как до нас донеслись отзвуки далекого боя. Точнее, нескольких боев, потому что звуки доносились с разных сторон.

Крики, лязг металла, звуки выстрелов и эффекты от сработавших заклинаний.

— Что-то мне уже не кажется, что это такая уж хорошая идея, — сказал Федор.

— Можешь в машине подождать, — сказал я.

— Это идея нравится мне еще меньше.

— Что-то ты какой-то инертный, — сказал ему Виталик. — Все время спишь, жрешь и чем-то недоволен. Может, тебе волшебный мотивирующий пендель выписать, к хренам?

— Спасибо, обойдусь, — сказал он. — Каким построением пойдем? Предлагаю выдвинуть Виталика вперед и использовать его в качестве танка.

— Какой из меня, сука, танк? — поинтересовался Виталик. — Они ж на меня не агрятся, к хренам.