— А он — чорный паладин, он убьет их всех один, — фальшиво напел Виталик. — И ведь, судя по твоим рассказам, Василий, это был не главный босс, а кто-то из призванных. Мы вообще отдаем себе, сука, отчет, куда мы, к хренам, лезем?

Возможно, он был прав, и мы изначально выбрали неправильную стратегию. Но отступать в любом случае было поздно и некуда. Во-первых, такая хрень творилась по всей Москве, а во-вторых, риск нарваться на очередную группу интервентов существовал независимо от того, в каком направлении мы направимся. Ведь если я правильно понимаю игровую логику, пока данж не пройден и его главный босс жив, сюда будут лезть все новые и новые порции жаждущих славы и добычи бойцов.

Мы двинулись по следам предположительно Чапаева, изредка останавливаясь, чтобы подобрать интересный лут. Но лута было мало, броня оказалась иссечена ударами убер-шашки, оружие нам не подходило либо по уровню, либо идеологически, а задерживаться, чтобы прочитать статы на каждом колечке, мы не решались. потому что еще неизвестно, кто идет за нами по пятам. Но я не особенно переживал по поводу незадавшегося мародерства. Шмот, бесспорно, важен, но в нашем случае решает все равно не он.

Я даже не представляю, что мне надо на себя надеть, чтобы с тем же Соломоном или черным всадником сам-на-сам выйти.

Вообще, это было довольно странное ощущение, когда ты идешь по своему городу и понимаешь, что он уже не твой. Вот кафе, в котором ты никогда больше не посидишь, вот тут банкомат, в котором ты никогда не снимаешь денег, вот дома и офисы, в которых жили и работали люди, которых ты больше никогда не встретишь.

А вот зомби, которые когда-то были теми самыми людьми и которых тебе надо шарашить бейсбольной битой по голове, потому что таковы условия игры, которую нам всем навязали.

Я проломил две головы, Виталик оторвал третью. Федор, по ставшей уже недоброй традиции, снова замешкался и ничего не успел сделать. Нет, маги на ближней дистанции все-таки не рулят. Или нам попался какой-то неправильный маг.

На подходе к Никольской мы наткнулись на небольшую группу приключенцев, переживших какую-то серьезную трепку. Их было всего пятеро, все вроде бы как бы люди, но не наши, это я по бледности кожи и форме ушей сразу понял, одеты в тряпки и кожаную броню. Полоски здоровья над ними едва светились в красной зоне, и я, быть может, даже не стал бы связываться с болезными, если бы они не напали первыми.

От первого стандартного фаерболла я увернулся, по второму врезал битой, отправив его пославшему и превратив того в факел. Виталик в три прыжка оказался среди них, полоснул по груди мага и сцепился в коротком поединке с мечником.

Федор в кои-то веки не оплошал и залил их жреца потоком пламени, так что на мою долю остался только один стрелок. На его беду, арбалет оказался разряжен, и зарядить его он не успевал, поэтому схватился за короткий кинжал. Первым ударом я сломал ему руку с кинжалом, вторым ударил по ребрам. Он скорчился, упал на асфальт и тут же попытался засадить мне в ботинок арбалетный болт, который сжимал в левой ладони. Я убрал ногу, активировал "призрачный клинок", всадил биту ему в затылок и огляделся по сторонам. Схватка была закончена со счетом пять-ноль, но на ее звук из выходившего на Никольскую вестибюля какой-то дорогой гостиницы уже лезли двое зомби в форме швейцаров, бывшей нарядной в какие-то давно минувшие лучшие времена.

Виталик схватился за трофейный топор и молодецким ударом располовинил одного зомби от плеча до паха. На фоне его выступления наши с Клавдией результаты были куда более скромными, но отоваренный нами зомби тоже больше не двигался и даже чуток опыта капнуло.

Не сговариваясь, мы вошли в гостиницу, из которой явилась эта парочка, встретили там их третьего, не особо расторопного товарища, который при жизни наверняка получал меньше чаевых, и упокоили и его тоже.