— После казни Криспа, и после того как ты казнил Елену со своим внуком, я мог бы вполне произнести новую речь и ты бы насчитал гораздо больше слов.

— Ты всегда был смел Скапула, — император бросил непонятный взгляд на толстяка а в ответ получил взгляд полный ненависти. — Но умён ли?

— Легко называть меня «глупцом» когда у тебя сорок легионов, — огрызнулся в ответ Скапула.

— Я всего лишь предлагаю тебе самому ответить на этот вопрос! — не повышая голоса сказал император.

— Ты сомневаешься в моём уме, Флавий? — Скапула умышленно опустил титул для того чтобы позлить императора.

Но на того это не произвело должного действия.

— Суди сам, Скапула. Ты прилюдно осыпаешь меня оскорблениями. Поносишь как последнего раба. Тем самым ставя меня перед выбором…простить или наказать тебя. Простить тебя я не могу, ибо это станет поводом для всех остальных которые сочтут себя вправе подражать твоему поступку.

— Остаётся убить, — Скапула насмешливо оскалился. — Ты всех убил кроме сенаторов. Мне льстит, что я стану первым.

Император легко засмеялся и бросил доброжелательный взгляд в сторону Скапулы, чем немало его удивил. У Скапулы даже на миг возникла симпатия по отношению к императору. Она продлилась ровно до того времени, когда он снова услышал его голос.

— Я решил не наказывать твоего сына, — сообщил император Скапуле и продолжал, — более того, Квинт будет возвеличен. Я дам ему звание легата и должность командующего двенадцатым легионом.

Услышав эти слова. Скапула остановился. Он смотрел с глубочайшим изумлением на императора не в силах вымолвить ни единого слова. А когда появился голос, Скапула воздел руки к небу и гневно воскликнул:

— О Боги, видели ли вы императора более циничного чем Флавий Константин? По его приказу утопили весь легион, а теперь он решил назначить моего сына его командующим. Или ты таким способом сообщил мне о намерение утопить Квинта?

— Я думал ты будешь благодарен мне, — заметил император.

— Вели уж и меня распять на кресте. Тогда я смогу поблагодарить тебя за нас обоих, — в сердцах произнёс Скапула.

Он собирался продолжить, но замолчал, увидев, как к ним направляется императрица. Фауста выглядела весьма торжественно. Смысл этой торжественности стал ясен когда она подошла к ним и с откровенным злорадством воскликнула:

— Скапула здесь. Пусть он станет свидетелем моих слов. Ты палач, — Фауста устремила презрительный взгляд на своего мужа. — Ты палач. И твоя участь стала гораздо худшей чем моя. Ты уничтожил всю мою семью, — обвинения хлестали императора словно пощёчины, — ты собственноручно вонзил нож в сердце моего отца. Ты убил моего брата. Ты убил сыновей моего брата. И я сполна отомстила. Ты и убил своего сына! Безвинного сына, — Фауста издевательски засмеялась прямо в лицо императору а потом закричала, — Крисп не был виновен. Это я пришла к нему и предложила тебя убить. Ты казнил невиновного. услышав эти слова, император схватился двумя руками за голову и яростно вскричал:

— Будь ты проклята Фауста. Будь проклята. Что ты со мной сделала…

— Это ты проклят. Ты, Константин. Ты чудовище…

Заливаясь безумным хохотом, Фауста оставила их. Некоторое время император выкрикивал проклятия ей вслед, а затем убедившись в том, что она ничего не услышит, повернулся лицом к Скапуле и совершенно спокойным голосом произнёс:

— Знаешь что меня поражает больше всего? Эта женщина провела столько лет рядом со мной и всё ещё принимает за глупца? Ко всему прочему, она ещё и стала плохо видеть, иначе бы узнала голову своего любовника Уросия.