Но если письмо настоящее, то какого дьявола, оно означает? Что это за служба такая (без труда и затрат, заметьте) ради которой некая иностранная титулованная особа готова отвалить мне пятьсот фунтов, и это только в виде первого платежа?

Добрых минут двадцать я глядел на эту штуку, и чем больше думал, тем меньше мне все это нравилось. Уж если я и выучился чему-нибудь за свою треклятую жизнь, так это правилу, что никто, как бы он ни был богат, не станет платить за просто так, и чем больше затраты, тем поганее окажется дельце. Кому-то, пришел я к выводу, хочется крепко насолить старине Флэши, вот только хоть убей не пойму за что. Я не находил в себе качеств, способных пригодиться в делах «самого деликатного свойства» за исключениям таланта к языками и верховой езде. И тут ни слова не говорилось о страшных опасностях, где мог бы пригодиться мой предполагаемый героизм. Да, я оказался в совершеннейшем тупике.

Я всегда старался хранить попавшие мне в руки иностранные книги и памфлеты, такое у меня было хобби, и поскольку наиболее вероятным казалось предположение, что автором является немец, мне не составило труда найти словарь. Оказалось, что «Minga» это диалектное написание города Мюнхена, что в Баварии. Никого знакомых у меня там не было, тем более какой-то «Grafin» или графини; говоря по правде, я вообще из немцев мало кого знал, в Германии никогда не был, и мое знакомство с немецким языком ограничивалось несколькими досужими часами, проведенными несколько лет назад за грамматикой.

Как ни крути, оставался один-единственный способ разгадать эту загадку, так что я отправился на Уайн-Оффис-корт и разыскал контору «Уильям Крейг и сыновья». Я был наполовину готов к тому, что они пошлют меня куда подальше, но нет: меня встретили такими поклонами и расшаркиваньем: «прошу сюда, сэр, прошу туда, сэр», будто я был настоящий герцог. Это озадачило меня еще больше. Молодой мистер Крейг усадил меня в кресло; это был скользкий, довольно спортивного вида тип в синем сюртуке и с пышной гривой темных волос — совсем не похож на этих адвокатов из Сити. Когда я показал ему письмо и потребовал рассказать, что ему обо всем этом известно, он одарил меня понимающей улыбкой.

— Ну же, все в порядке, доро