- Не знаю, - ответил Дункан. Разумеется, ему очень хотелось выпить еще бренди, чтобы прийти в бесчувственное состояние, но это удовольствие могли позволить себе другие люди, обладавшие досугом для действительно невыносимых страданий. Он с выражением хмурого неодобрения осмотрел комнату, заметив поврежденные стены и потолок. Его стол и кресло остались практически единственными целыми предметами.

- Что ты, Лукас и остальные делали в мое отсутствие?

Шея Алекса густо покраснела, и он на мгновение отвел глаза, давая понять Дункану, что занимался какими-то весьма личными делами. Например, улаживал отношения с Филиппой. Перемена в Алексе была одновременно и удивительной, и трогательной, хотя Дункан был слишком погружен в себя, чтобы в полной мере оценить степень его исцеления.

- Во-первых, я женился на твоей сестре, - сказал Алекс, встречаясь с Дунканом взглядом.

Дункан знал, что его улыбка была тусклой, может быть, даже мрачной, но он искренне обрадовался этой новости.

- Поздравляю, - сказал он. - Я бы давным-давно привез ее на Райский остров, если бы знал, что она способна совершить такое чудесное превращение.

Алекс покраснел еще сильнее и медленно отошел. Очевидно, у жениха и невесты все было в порядке, пусть даже мир вокруг них лежал в руинах. Но Дункан не позволил себе развивать эту мысль дальше.

- Мы не бездельничали, - поспешил добавить Алекс. - То есть Лукас, Билд и остальные. Мы... э-э... присвоили корабль Морно. Прекрасное судно, и, в сущности, его нужно было только почистить. Под напором Лукаса его оснастили, и оно готово к плаванию.

- А Морно и прочие? - спросил Дункан. - Что вы сделали с ними? А особенно с девушкой, Симоной?

Алекс встал, подковылял к столу и наполнил свой стакан.

- Морно и его люди по-прежнему в тюрьме, - сказал он, и едва заметное колебание, нотки нежелания говорить дальше, заставили Дункана насторожиться. - А девушка мертва, - закончил Алекс.

Дункан почувствовал, как все внутри у него переворачивается.

- Мертва?

- Мы, конечно, не могли запереть ее с Морно и его шайкой, - сказал Алекс, и его мрачный тон свидетельствовал, что он живо вспоминает подробности смерти Симоны. - Она жила здесь, спала в своей старой комнате и делала свою старую работу. Она где-то достала веревку и повесилась на одной из балок в прачечной. Ее нашла Филиппа.

Симона прекрасная, непокорная Симона умерла в таком юном возрасте. Эта мысль обожгла все существо Дункана, как брызги кислоты.

- Господи! - пробормотал он и долго молчал, осознавая эту новую печаль и смиряясь с ней, делая ее, как и многие предыдущие горести, частью своей души. - А моя мать? - спросил он наконец. - Как поживает эта дорогая мне замечательная женщина?

- Мистрисс Рурк поживает хорошо, - ответил Алекс, - если принять во внимание события последних недель. Она сожалеет о смерти твоего отца и, как все остальные, очень встревожена исчезновением тебя и Фиби. Как ты собираешься им все объяснять?

Дункан вздохнул. Одно дело рассказывать о случившемся Алексу, но описывать лифты и все, что он знал о тайнах времени, другим людям, было испытанием, к которому Дункан был не готов.

- Когда-нибудь, - ответил он после некоторого раздумья, - мне, конечно, придется сказать им правду. А пока что просто не буду ничего говорить и надеюсь, что ты, Алекс, поможешь мне.

Алекс отнесся к его рассказу скептически что, конечно, было чепухой по сравнению с тем, как воспримут такую необычайную историю его семья и подчиненные.

- Не думаю, что это им понравится, - сказал он. - Однако их радость от твоего возвращения, пусть даже без твоей прелестной жены, вероятно, отвлечет их на какое-то время.