В 1664 году, узнав, что его дядя, полковник Эдвард Морган, получил назначение на пост вице-губернатора Ямайки, он с первой же оказией отправился туда. Когда судно, на котором он прибыл, бросило якорь в вытянувшейся полумесяцем бухте Порт-Ройяла, Генри Морган почувствовал, что это место уготовано ему судьбой.

Индейское название Ямайки – Шаймала, что означает «край вод и лесов». Площадь этого гористого, покрытого лесами острова соответствует двум французским департаментам. Небольшая экспедиция, посланная Кромвелем в 1655 году, отбила его у испанцев. Любопытно, что это были прямые наследники Колумба, которому остров был пожалован в качестве королевского подарка. К 1664 году эта английская колония выглядела куда представительнее в сравнении с гнездом французских флибустьеров на Тортуге. Город был значительно многолюднее, а порт – шире. Даже сегодня Кингстон, выросший на месте сгинувшего Порт-Ройяла, считается среди моряков одним из лучших портов мира. А в те времена у длинного дощатого причала теснилось множество кораблей, пришедших с грузом или ожидавших его. На берегу черные рабы и испанские пленники строили дома. Таверны – мрачные, дурно пахнущие притоны – стояли рядами вдоль пляжа. Их было куда больше, чем на Тортуге, а просторные залы вмещали сколько угодно народу, так что желающим не приходилось прокладывать путь к столу кулаками или дожидаться на улице, пока освободится место. Женщин всех цветов и оттенков кожи тоже было вдоволь, в целом они не отличались от тех, что промышляли на Тортуге. Но кроме них во время вечернего променада у моря здесь можно было видеть и богато разодетых дам с пышными прическами.

Подобно Тортуге, Ямайка числилась по административному делению колонией; на самом деле остров был прежде всего прибежищем пиратов. Купцы Порт-Ройяла скупали у флибустьеров церковную утварь, ткани и прочие товары, которые затем перепродавали втридорога в Европе. Губернаторы покровительствовали вольным добытчикам, аккуратно взимая положенную долю. Внушительное количество подарков, подношений и просто взяток периодически отправлялось к королевскому двору в Лондон.

Ямайка занимала еще более выгодное, чем Тортуга, стратегическое положение. Остров походил на заряженную мину, брошенную в самую гущу испанских владений в Центральной и Южной Америке. Санто-Доминго и Куба, Флорида и Мексика – все было рядом. Остров лежал в каких-нибудь ста восьмидесяти морских лье от Панамы, куда свозили сокровища Золотых флотов. Правда, Панаму отделял от Флибустьерского моря перешеек, но, как мы увидим, это ее не уберегло.

Ямайка фактически была аванпостом Британской колониальной империи, которой суждено было позже раскинуться по всему земному шару. В 1664 году, естественно, никто не мог предвидеть подобного разворота событий.

Менее чем через год после прибытия в Порт-Ройял Генри Морган благодаря протекции дядюшки вице-губернатора стал капитаном и владельцем корабля водоизмещением пятьдесят тонн, с несколькими пушками на борту. Это судно, далеко не новое и успевшее побывать в передрягах, стало любимым детищем молодого капитана.

Той весной к нему в каюту явились два других капитана, Моррис и Джекман.

– Несколько испанских шаланд, груженных кампешевым деревом, стоит у мексиканского берега, – сказал Джекман. – Бухта нам хорошо известна. Мы намерены добыть этот груз. Если угодно, можете присоединиться к походу.

– Дерево?

Морган, конечно, знал о баснословной стоимости кампешевого дерева в Европе. Но его мечты притягивало золото. Джекман увидел, как лицо собеседника тронула снисходительная улыбка.