— От дождя нас защитят костюмы. Что же касается безмозглых хищников, то уж как-нибудь а-аннские солдаты с ними справятся. А вот вам, боюсь, придется помокнуть. — Он устремил взор в сторону зарослей. — Мне вообще нравится это место. Ветка очень узкая, и поблизости нет крепких вьюнов и лиан. Вряд ли вы попытаетесь сбежать под покровом темноты. Ведите себя как следует, и мы все вместе с радостью завтра встретим рассвет.

Тил подтянула Двелла и Кисс к себе:

— Нехорошо детям всю ночь мокнуть под дождем.

А-анн был неумолим:

— Не растают. Найдите какие-нибудь листья и укройтесь под ними. — В его голосе явственно проступило раздражение четвертой степени.

Этой ночью дождь не заставил себя ждать. Как только последние желтовато-зеленые лучи утонули в поднимающемся тумане, с неба обрушился потоп. Гром грохотал над скрючившимися на ветви путниками. Тил и дети, как могли, закрывались своими водонепроницаемыми плащами. Только у Флинкса не было никакой возможности укрыться.

Молния ударила в растущее неподалеку дерево-громоотвод, от запаха озона защекотало в ноздрях. Кто-то выругался на а-аннском. Пленникам смысл этих слов был ясен и без перевода.

Обращаясь к графу, Тил указала на большое растение, растущее прямо у них над головами:

— Этоброробод. Позвольте мне сорвать несколько листьев для Флинкса. Не хотите же вы, чтобы ваш драгоценный пленник заболел и умер?

Скорчившись под дождем, Каавакс посоветовался с сержантом и только после этого дал свое великодушное разрешение.

— Срывай, только быстро. — Чешуйчатые пальцы ухватили Кисс за руку с такой силой, что когти впились в кожу. Девочка съежилась от боли, но промолчала. — Уверен, ты принесешь безобидные листья и ничего больше.

Тил многозначительно посмотрела на дочь, которая неподвижно стояла рядом с а-анном. Флинкс не сомневался, что если бы Кисс получила приказ не дышать, она бы и не дышала до потери сознания. В этом суровом мире дети рано приучались подолгу не шевелиться — иначе здесь было бы невозможно выжить.

Тил подпрыгнула и ухватилась за свисающую лозу. Перебирая руками, поднялась на несколько метров и оказалась рядом с цветущим брорободом. На глазах у настороженных Каавакса и солдат сорвала несколько больших глянцевых листьев.

— Посмотрите-ка сюда, — сказал промокший солдат своим товарищам.

Его внимание привлекла целая гроздь серо-голубых цветов с силуэтом, напоминающим человеческий. Они свисали с высокой замшелой глыбы на ярких красных стеблях, не толще обычной нити. В темноте цветы флуоресцировали, испускали голубоватый свет. Причем довольно яркий — рядом с ними можно было бы даже читать.

— Красивые, — заметил сержант, — и полезные. Если кто-то приблизится, мы и без фонарей его увидим.

К тому времени, когда Тил вернулась с охапкой листьев и прикрыла ими Флинкса, свечение заметно усилилось. Теперь солдаты без труда различали лица друг друга. Сержант пришел в восторг.

Из оставшихся листьев Тил соорудила хлипкий навес, и все четыре человека скорчились под ним. Это было все же лучше, чем сидеть снаружи; в особенности для Флинкса, у которого не было плаща.

Ночью духота не спадала, но вот беда — дождь отнимал тепло, и люди мерзли. Флинкс прижался к Тил. Солдаты продолжали восхищаться ярким свечением голубых цветов. У женщины выражение лица было взволнованным; Флинксу хотелось спросить, в чем дело, но он счел за лучшее промолчать. Без сомнения, вскоре все станет ясно и так. Дети, тоже притулившиеся к матери, наблюдали за солдатами с не меньшим интересом.

Солдат, первым обративший внимание на необычные цветы, протянул руку к ближайшему соцветию. Голубоватое свечение перекинулось на мелкую чешую его запястья.

— С-сусам! Взгляните-ка, разве это не прекрасно?

— Скорее всего, растение светом приманивает ночных насекомых, для опыления.