Он поднялся, собираясь уйти, но вдруг заколебался.

— Святой отец, не могли бы рассказать мне о природе зла?

Глава третья

Бейтлеур вскинул седые брови.

— Что именно ты хочешь узнать, сын мой?

Флинкс снова опустился в кресло.

— Ну, к примеру, что говорит об этом Церковь? Я никогда не был прилежным прихожанином.

— Надеюсь, ты знаешь, что это на самом деле не имеет значения. Люди приходят в храм божий и покидают его в зависимости от своих духовных потребностей. Что касается зла, то мы определяем его так: это когда разумное существо, которому дано понимать разницу между тем, что хорошо и что плохо, сознательно выбирают последнее. Совсем не так сложно, как может показаться благодаря усилиям философов.

— А что такое зло в физическом смысле, святой отец?

— В физическом смысле… — Бейтлеур задумался. — Ты спрашиваешь, существует ли способ определить… м-м-м… количество зла?

— Да, вот именно! — воскликнул Флинкс.

Отвечая, Бейтлеур подчеркивал свои слова изящными жестами.

— На этот вопрос богословы ищут ответ с тех пор, когда разумные существа еще прятались в дуплах и религия находилась в зародышевом состоянии. Я по-прежнему не уверен, что понимаю тебя правильно.

Тут гость дал себе волю — слова так и посыпались из него:

— Я имею в виду, может ли зло быть реально в физическом смысле? Имеет ли оно чисто физические свойства, как, к примеру, свет и энергия? Я не физик, но мне известно, что все состоит из частиц и волн. Существуют силы, большие или меньшие по величине, существуют цвет и вкус, существуют направление и ощущение. — Флинкс так сильно наклонился вперед, что Бейтлеур невольно отшатнулся. — Может ли какое-то сочетание полей или частиц создать то, что мы воспринимаем как «зло»?

— Интересный взгляд. Но, по-моему, я даже в меньшей степени физик, чем ты, мой юный друг. Однако если подходить с богословской точки зрения, то в наше время мы склонны воспринимать зло скорее как воплощенную безнравственность, чем как материальную субстанцию.

— А что если это не так? Что если это все же сочетание полей или частиц? Или, может быть, зло имеет волновую структуру? Это, наверно, объяснило бы очень многое — например, почему люди поддаются воздействию зла и, находясь вроде бы в здравом уме, совершают необъяснимые поступки?

— Было бы просто чудесно, если бы ты оказался прав, — вздохнул Бейтлеур. — Тогда можно было бы создать «зло-метр» или что-нибудь в этом роде. Прекрасное подспорье в нашей работе! Боюсь, однако, я недостаточно образован в этой сфере, чтобы дать обоснованный ответ на твой вопрос. По моему мнению, теоретически возможно все, пока не доказано обратное. Скажи-ка, сын мой, что навело тебя на мысли о материальности зла?

— Я видел его, — заявил Флинкс. — Или чувствовал, если хотите. Оно вон там, — Что бы ни случилось дальше, он расскажет о том, что ему пришлось пережить. Пусть даже святой отец сочтет его сумасшедшим. Больше невозможно держать тайну в себе.

Бейтлеур и в самом деле задумался, в порядке ли у гостя с головой. По роду своей деятельности он довольно часто сталкивался с сумасшедшими.

— Вон там. — Флинкс показывал вверх, что было, конечно, воспринято просто как мелодраматический жест.

— Вообще-то принято считать, что зло находится в противоположном направлении. — Улыбаясь, Бейтлеур постучал ногой по полу.

— То, о чем я говорю, не имеет ничего общего с устарелой традиционной концепцией преисподней, — пояснил Флинкс.