— Миссис Фреймен, я спрашиваю о другом. Кто-нибудь из уроженцев Ады сумел разбогатеть?

— Разбогатеть?

— Очень разбогатеть.

— Да, конечно.

— Кто?

— Ну как же, мистер Флинн, вы же знаете, кто такой Томми Джексон. Не можете не знать.

— Если и знал, то забыл. Освежите мою память.

— Он играл за Техас.

— Играл во что?

— В футбол. Лучший техасский куортербек. Десять или двенадцать лет тому назад.

— Тот Томми Джексон.

— Да. Я не сомневалась, что вы его знаете. Его семья перебралась отсюда в Остин, когда ему только исполнилось двенадцать лет, но он всегда говорил, что Ада — его родной город.

— Он разбогател?

— Конечно. Даже когда он учился в колледже, его наградили автомобилем. Ему подарили «Бонанзу». Желтую «Бонанзу». Об этом писали все газеты.

— Но он разбогател?

— Он заработал много денег, играя в футбол. Вы просто не поверите, как много. Сейчас он где-то на Севере. Тренирует футбольную команду одного из больших университетов. — Мардж посмотрела на мужа, как ребенок заглядывает в птичье гнездо, чтобы посмотреть, есть ли там птенцы. — Сэнди знает, какого именно. Как я понимаю, его иногда показывают по телевизору. И он всегда говорит, что родом он из города Ада, штат Техас. Так мило с его стороны, хотя уехал он отсюда двенадцатилетним мальчишкой.

— Наверное, я спрашиваю о человеке, который стал гораздо богаче Томми Джексона.

— Богаче Томми? Говорят, он живет в большом доме, с бассейном. Несколько лет тому назад о нем была статья в «Параде».

— Я говорю о человеке, который, к примеру, нашел нефть, создал большую корпорацию, стал владельцем авиационной компании, крупным банкиром… короче, миллиардером.

У Мардж Фреймен округлились глаза.

— Нет, мистер Флинн. Такого человека Я не знаю.

— Никогда о таких не слышали?

— Да нет, конечно, слышала. Пусть у нас нет телевизора и мы предпочитаем не засорять голову мусором из журналов. Если ты можешь читать Слово Господа, зачем читать что-то еще, говорит Сэнди. — Голова священника поднялась и тут же опустилась: кивок — знак согласия. — Но я знаю, что такие люди существуют. Был вот Говард Хьюз…

— Правильно. Я ищу именно такого человека.

— Родом из Ады?

— Совершенно верно.

— Нет, мистер Флинн. Откуда ему здесь взяться? Все эти деньги, женщины, самолеты… В Аде таких не было и нет. Иначе наша церковь выглядела бы куда лучше, чем сейчас.

— Вы упомянули сына миссис Льюис, который ушел из города и разбогател.

— А, вот вы о ком. Об этой женщине ходит столько историй. Это одна из них. Ее сына я и в глаза не видела.

— Он мог уйти довольно-таки давно. До вашего рождения.

— Да, наверное, так оно и было. Этой миссис Льюис лет под сто, а то и больше.

— Так о ее сыне ничего определенного вы не знаете?

— Определенного? Я даже не знаю, был ли у нее сын. Чего только о ней не наговаривали. Понимаете, живет она одна, со своими свиньями, красит волосы, малюет лицо, выходя во двор, надевает роскошные платья, вот все и болтают, что сын у нее богат, как Крез, и живет в особняке на Парк-авеню, что в Нью-Йорке. А выдумки, сколько их ни повторяй, правдой не становятся.

— Полагаю, что нет, — не стал возражать Флинн.

— Таким способом в маленьком городке выражают жалость, понимаете? Бедная, сумасшедшая старуха.