— А вы нашли что-то получше?
— Конечно, нашел. Мы живем в большом «люксе» наверху. Поверите ли, на одиннадцатом этаже. Все равно что на холме. А я всегда хотел жить на холме. Откуда хоть что-то можно увидеть. Пыли нет. Никогда. Еду тебе приносят, все такие вежливые. И система кондиционирования меня очень устраивает. Теперь я меняю рубашку не из-за того, что она грязная, а потому что у меня вдруг возникает такое желание.
— Вы не спросили, как поживают Фреймены. Я ведь упомянул про них.
— Черт, да знаю я, как поживают Фреймены. Он катится под гору, она старается тащить его к вершине. Только так они и могут поживать, оставшись там, где они сейчас.
Флинн улыбнулся.
— Я знаком с несколькими священниками. Если б они действительно верили в то, что проповедуют, им бы не пришлось прилагать столько усилий, чтобы убедить в этом других. А старина Сэнди. Мы дозволяли ему читать нам проповеди, полагая, что совершаем благое дело. Не подпускаем его к бутылке. И Мардж приютила его, как пускают в дом бродячую собаку. Что же делать, если природа не дала ей ни красоты, ни ума. Она стала ревностной христианкой, потому что не хотела жить в одиночестве.
Из стоящего перед ним стакана отпил Сполдинг совсем ничего.
— Вы должны признать, что в Аде произошло некое загадочное событие. Иначе как объяснить, что в течение пяти дней город покинули практически все его жители.
— Я признаю. — Сполдинг улыбнулся. — Признаю. Вы из налогового управления?
— Нет. Не оттуда.
— Но из какого-то государственного ведомства?
— Нет.
— Просто любопытствуете.
— Можно сказать, что да.
— Хотите урвать кусок?
Флинн долго смотрел на сидящего напротив него мужчину.
— Я знаю, о чем вы… Если вы позволите мне объяснить…
— У вас есть имя, мистер?
— Да, конечно. Разумеется, есть.
— Не желаете поделиться?
— Флинн, — ответил Флинн. — Френсис Ксавьер Флинн. Я как раз собирался представиться.
— Вы, должно быть, из Вашингтона. — Парнелл Сполдинг скорчил гримасу. — Разговариваете, как идиот.
— Ваш тесть. Джо Баркер. Он в алкогольной палате в больнице «Солнечный блеск».
— Его еще не вылечили? Он приехал в Лас-Вегас с твердым намерением выпить все здешнее спиртное. Я говорил ему, что это не под силу даже молодому техасцу. Он, однако, решил попробовать.
— Вы знали Аллигатора Симмонса?
— Конечно, я знал Гатора.
— Его застрелили в баре в Форт-Уорте.
— Значит, старина Гатор слишком широко раскрыл пасть. Достаточно залить в него пинту виски, и он будет каркать без умолку. А как он любит обещать, что размажет по стене всех и всякого. Это у него со школы, с того дня, как Маленький Уэркерс избил его в кровь. Так Гатора застрелили?
— Вы слышали, что Рональд Эллин застрелился сам, уже здесь, в Лас-Вегасе, через несколько дней после приезда?
— Слышал. Элен что-то такое говорила. Да только старина Рон никогда не знал, с какого конца вылетает пуля. Послушайте, мистер… к чему вы клоните? Хотите выпить? — Пока официантка напрочь игнорировала Флинна. Стояла у стойки бара, в крошечных трусиках, полоске ткани, пристроченной к резинке, бюстгальтере и в туфельках с высокими каблуками-шпильками, и подсчитывала чаевые.
— Как ваши успехи в рулетке? — спросил Флинн.
— Игра мне нравится.
— Выигрываете много?
— Иногда. Но не в последнее время. |