И показал мне письмо короля. На мое имя. Такая честь…
– Продолжайте, продолжайте.
– В письме говорилось, что этот корм из его собственных королевских конюшен. В знак дружбы между народами Васабии и Матара.
– Где это письмо?
– У меня в комнате, Ваше Превосходительство.
Делам-Нуар едва слышно чертыхнулся.
– Был еще другой человек, Ваше Превосходительство. Ваш человек.
– В каком это смысле – мой человек?
– Он сказал, что работает на вас.
– Я никого к вам не посылал.
– Но у него были документы… и письмо от вас. Это был француз. Теперь в Амо-Амасе так много французов, которые помогают строить Новый Матар. О, как мне больно, Ваше Превосходительство…
Делам-Нуар сунул руку в карман пиджака и вынул оттуда фотографию. На ней был запечатлен Бобби Тибодо.
– Вот это ваш француз? – он ткнул фотографию в лицо Яссиму.
– Да, Ваше Превосходительство. Это он.
Несколько часов спустя на сайте газеты «Нью-Йорк таймс» в Интернете появилась статья, озаглавленная следующим образом:
ВЗРЫВЧАТОЕ ВЕЩЕСТВО, ПРИМЕНЕННОЕ В МАТАРСКОЙ «ВЕРБЛЮЖЬЕЙ БОМБЕ», ИДЕНТИЧНО ТОМУ, КОТОРОЕ ИСПОЛЬЗОВАЛОСЬ ПРИ ВЗРЫВЕ СУДНА, ПРИПИСЫВАЕМОМ ФРАНЦУЗСКИМ СПЕЦСЛУЖБАМ
Следователи сообщают о наличии экзюперина в останках Королевского Верблюда, на седле и одежде раненого эмира.
Томас Лоуэлл
Специально для «Нью-Йорк таймс»
В течение часа эта новость облетела всю планету. В апартаментах Малика, которые были срочно переделаны в больничную палату, тоже имелся телевизор.
Немного найдется в мире руководителей государств, предпочитающих узнавать дурные новости из телевизионных репортажей, и тем не менее в наш электронный век такое случается весьма часто. Даже американские президенты порой получают неприятную информацию именно таким образом, а вовсе не от своих генералов и руководителей спецслужб. Малик начал яростно нажимать кнопку звонка и вопить на весь дворец. Слуги, врачи, охрана и духовные наставники – все бросились на его зов.
Для Франции момент был не самый удачный. Президент республики находился в этот момент в Квебеке с целью поддержки референдума, призывающего всю Канаду принять французский язык в качестве единственного официального. Теперь же, вместо того чтобы утверждать первенство языка Корнеля, Расина, Мольера и, если настаиваете, Виктора Гюго, элегантный предводитель галлов отбивался от целой толпы оголтелых репортеров, которые с микрофонами наперевес требовали от него признания – «давал ли он свою личную санкцию на убийство матарского эмира».
Президент «категорически и настоятельно» отвергал эти «абсурдные» домыслы, отвергая параллельно «в тысячный раз уже, о'кей?» тот факт, что Франция принимала какое бы то ни было участие в затоплении судна «Уэйлпис» с защитниками природы на борту. Он изо всех сил пытался повернуть разговор в сторону величия французского языка и тех причин, по которым владельцы скотоводческих хозяйств где-нибудь в Альберте должны именно на нем заполнять свои налоговые декларации, однако репортеры настойчиво соскакивали на тему экзюперина, поскольку это сложнейшее взрывчатое вещество производилось только во Франции и пользовались им – по крайней мере до настоящего момента – только специалисты французских вооруженных сил и секретных служб. В конце концов президент оказался вынужден искать убежища в стенах французского консульства в Монреале, где первым делом, буквально кипя от ярости, он прорычал своему помощнику:
– Свяжите меня с Делам-Нуаром – быстро!
Тем временем в Вашингтоне некая инициативная группа, назвавшаяся «Друзьями свободного Матара» и располагавшаяся в кабинетах компании «Ренард стратиджик комьюникейшнз», была занята размещением объявлений размером в целую страницу в газетах и журналах США и за рубежом. |