– Глашку стилист скоро обстругает под заправскую англичанку, остались последние штрихи, – снова встрял в ход его мыслей Шахновский. – Отличная тетка, раньше на «Мосфильме» работала гримером.

– А если старикан с Глафирой заговорит? – засомневался Верховцев.

– С какой радости закоренелый сноб станет с горничной беседовать? Хорошая горничная должна быть нема как рыба. Ну а если вдруг заговорит, то Глафира языком владеет в совершенстве. Она три курса иняза закончила. Странно, что ты об этом не знаешь.

– Странно, что об этом знаешь ты, – не остался в долгу Верховцев.

– Ну… работа у меня такая – все знать, – Илья немного смутился и тут же сменил тему: – Так вот, прононшейшн у нее, как у детей туманного Альбиона. Итальянец никакой разницы не учует – ферштейн?

– Ферштейн. Надо же – иняз! А ты не в курсе, почему Глашка в горничных прозябает в таком случае? Могла бы более достойную работенку себе подыскать.

– Ее и здесь неплохо кормят, – усмехнулся Илья. – Полный пансион со всеми удобствами: за квартиру платить не надо, жрачка на халяву, Лилька ее французской косметикой снабжает и бутиковые шмотки отдает. Работенка, опять же, не пыльная: по струнке перед хозяевами ходить, на стол накрывать и тряпкой махать, изображая рвение в работе, когда боссы дома. А когда никого нет, можно с любовным романом на диване поваляться и помечтать о принце на белом коне. Живи и радуйся, короче. Слушай, Никит, может, мне к тебе горничной устроиться?

– Обойдешься, у тебя руки из задницы растут, весь антиквариат мне угробишь. Твой единственный орган, работающий без сбоев, – мозг. Черт, ну почему старик окончательное решение принимает только после семейного ужина? Что за идиотизм?

– Объясняю еще раз для особо непонятливых. Он рьяно чтит семейные традиции и считает, что в домашней обстановке человек раскрывается наиболее полно, показывает все свои сильные и слабые стороны. В общем, успокойся, расслабься и веди себя естественно. Тебе не о чем волноваться – у тебя уютный дом, обворожительная жена и крепкая семья. А скоро будет чопорная горничная-англичанка. Тебе остается лишь подать на стол красное вино комнатной температуры. Старикан растает, вот увидишь.

– Как все просто, оказывается, – хмыкнул Никита.

– Проще не бывает. Учти только, что на ужин ни в коем случае нельзя подавать жрачку из ресторана. Старикан считает, что кормить гостя дома заказными блюдами – верх невоспитанности. С твоим главным конкурентом, по моим сведениям, звезданутый итальянец именно по этой причине разорвал отношения, посчитав, что хозяин его глубоко оскорбил, накормив общепитовскими блюдами. Дескать, если супруге будущего партнера лень было напрягаться и стоять ради него у плиты, то и он, в свою очередь, напрягаться не будет, и разговаривать им больше не о чем. А тот дурак думал размахом его удивить, хавку заказал в самом дорогом ресторане Москвы, шампанское, вино и коньяк – из Франции, сигары с Кубы. Устрицы свежие на льду, трюфеля и омары, черная и красная икра, севрюга, белуга, запеченные осетры, молочные поросята, паштет фуа-гра, кофе… Как его? Самый дорогой в мире, его еще куницы жрут, а потом непереваренные зерна выкакивают, а аборигены их из какашек вынимают, собирают, обжаривают… А, индонезийский «Kopi Luwak» называется это чудо.