– Если бы ветер дул в нашу сторону, нам бы не поздоровилось.

Он кивнул.

– Удача пока нам улыбается.

Удача продолжала им улыбаться на всем протяжении неестественно долгой ночи. Персефона и Гейвин почти не разговаривали: непрерывный рев вулкана служил напоминанием о нависшей над ними опасности. Они съели ягоды, которые набрала Персефона, и оставшиеся лепешки. Гейвин еще несколько раз выходил из хижины, чтобы удостовериться в отсутствии пожара. Ближе к рассвету на хижину со стуком упал какой-то предмет. Персефона мгновенно очнулась от легкой дремоты. Гейвин подбежал к двери.

– Сиди здесь, – приказал он, вновь заматывая лицо тряпкой, и ушел, затворив за собой дверь.

Персефона думала, что он скоро вернется, но минуты шли, а он все не приходил, и она решила отправиться за ним. Несомненно, он привык раздавать приказы, но с какой стати она должна ему подчиняться? Особенно сейчас, когда внутренний голос подсказывал ей, что с ним может случиться беда.

Защитив собственное дыхание тряпкой, она толкнула дверь и шагнула в кошмар. Вулканическое облако немного уменьшилось, и она смогла рассмотреть изменившийся ландшафт, подсвеченный лучами восходящего солнца. Первое, что она заметила: здесь присутствовал только один цвет – серый. Серыми стали поляна, хижина, деревья вдали, медведь и остальные скульптуры, стоявшие на прежних местах. Персефона осторожно шагнула вперед, погрузив ногу в мягкий пепел, который тут же начал оседать на ее обнаженные руки и тунику.

– Гейвин! – крикнула она. Повязка, закрывавшая ее рот и нос, слегка заглушала голос. Не дождавшись ответа, она крикнула громче: – Гейвин!

Он вышел из-за угла хижины, держа в руке большой кусок камня.

– Я же велел тебе сидеть в доме!

– Я волновалась за тебя.

Его глаза над повязкой весело блеснули. Неожиданно он бросил в нее камень.

Она охнула и инстинктивно выставила вперед руки, поймав до странности легкий булыжник.

– Что это?

– Пемза, – пояснил Гейвин. – Прямо из кратера вулкана. Она почти такая же невесомая, как воздух.

Персефона взвесила кусок камня на ладони. С виду очень тяжелый, он действительно оказался легким как пушинка.

– Он упал на хижину?

– Думаю, да. Удар получился сильным не столько из-за веса камня, сколько из-за его скорости.

Персефона засмеялась и бросила пемзу на землю.

– Облако уменьшается, – заметила она, взглянув в сторону Внутреннего моря.

Гейвин кивнул.

– Зато вернулась лава. Зрелище потрясающее! Она хотела пойти посмотреть, но он ее удержал:

– Пока не ходи. Сверху еще сыплются куски пемзы. Она нахмурилась, но спорить не стала. Вернувшись в хижину, она смыла пепел с рук и лица и прошла в главную комнату. Гейвин стоял у окна и смотрел в него.

– Ты можешь разглядеть что-нибудь внизу? – спросила Персефона, подойдя ближе.

С тех пор как началось извержение, они не разговаривали на личные темы. У них и так хватало проблем, но его близость рождала в ее душе приятное волнение. Обстоятельства заставили их уединиться от всего мира, и Персефона чувствовала себя счастливой, находясь рядом с Гейвином.

– Совсем немного, – ответил он, обернувшись к ней. – Отсюда невозможно понять, насколько серьезный урон нанесен островам.

– Мы должны верить, что все будет хорошо, что мы сумеем восстановить утраченное.

Гейвин молча смотрел на нее. В слабом свете, словно проникавшем из потустороннего мира, он казался очень большим и суровым.