— Тебе не придется ткать самой; ты просто скажешь другим, что нужно сделать. Служанки будут обращаться к тебе с разными вопросами, а ты будешь все улаживать, — объяснил он. — Это же так просто.

Нет, она никогда не сумеет ему ничего объяснить! Вырвавшись из его объятий, Риган спрыгнула с колен Тревиса, выбежала из комнаты, по коридору пронеслась в зал, пробежала через него и оказалась в новом коридоре, где, наконец, нашла спальню, и в ворохе муслина и нижних юбок рухнула на кровать.

Сквозь рыдания она услышала медленные тяжелые шаги Тревиса. Остановившись в двери, он пристально смотрел на нее в течение нескольких секунд, прежде чем решил оставить в покое. Когда шаги его удалились, Риган заплакала еще сильнее.

Спустя несколько часов в дверь тихо постучала служанка и спросила, что подать на ужин. Риган едва не сказала «йоркширский пудинг», но вдруг сообразила, что даже не знает, из чего в Америке готовят еду. В конце концов она ответила служанке, что не голодна, и попросила уйти. Может быть, ей удастся всю жизнь оставаться в этой комнате, и она никогда не будет общаться с внешним миром.

Глава 13

Каково бы ни было впечатление Риган о трудностях управления плантацией, ее представления были далеки от действительности. Тревис покидал их спальню еще до восхода солнца, и уже спустя несколько минут в комнату входили женщины и начинали задавать вопросы. Риган замечала, что когда она не находила дельного ответа, они отводили глаза. Одна из служанок (ей довелось услышать и такое) сказала: «Как Тревис мог жениться на таком ничтожестве?»

И со всех сторон она слышала имя Марго.

Ткачиха показала образцы рисунка, полученные от Марго. Садовник высаживал луковицы, которые ему дала мисс Марго. В голубой комнате она обнаружила платья, которые, как ей объяснили, принадлежат мисс Марго, потому что она часто живет в доме.

Вечером за ужином Риган спросила Тревиса об этой женщине, но тот только пожал плечами и ответил, что она соседка. Поскольку его очень давно не было на плантации, теперь ему пришлось с головой уйти в работу. Даже за едой он с двумя служащими просматривал деловые бумаги, подсчитывая, сколько товаров получено и сколько отправлено. Риган никак не решалась пожаловаться ему на свои невзгоды, опасаясь еще больше усложнить его жизнь.

И, наконец, в один прекрасный день произошла катастрофа. Тревис только что сел поужинать и с набитым ртом рассказывал Риган о том, как из Англии пришел еще один корабль, когда внезапно раздавшийся стук копыт по мощеной дорожке перед домом заставил его вздрогнуть. Щелкнул хлыст, пронзительно заржала лошадь, и Тревис в одно мгновение оказался у окна.

— Марго! — заревел он. — Еще раз упаришь лошадь — сама попробуешь хлыста.

В ответ раздался язвительный, но соблазнительный смех.

— Тревис, любовь моя, и не такие, как ты, это пробовали! — промурлыкал женский голос. Раздался еще один щелчок хлыста, лошадь опять заржала.

Тревис ринулся вниз по лестнице, сотрясая топотом весь дом.

Глаза Риган широко раскрылись; она положила салфетку на стол и подошла к окну. Возле дома стояла рыжеволосая женщина поразительной красоты. Ее великолепную фигуру облегала изумрудно-зеленая амазонка. Увидев ее пышную грудь, тонкую талию и округлые бедра, Риган оглядела свое миниатюрное тело.

Но тут же ее внимание вновь обратилось на женщину, сидевшую верхом на вороном жеребце, который злобно метался по двору. Она без труда управлялась с чудовищным животным и при этом смотрела в сторону дома. Когда в окне показалась Риган, вновь раздался ее грудной смех, и женщина подняла хлыст.

Спустя несколько секунд на улице появился Тревис. Бросившись к всаднице, он перехватил ее занесенную руку с хлыстом. Женщина пришпорила коня, тот попятился, и Тревис, держась за поводья, повис на нем.