|
- Сдохни, грязная шлюха... Ты сдох... Неожиданно тело Иеронимы как-то напряглось, изо рта вырвался предсмертный хрип, глаза вылезли из орбит. Руки, застывшие было в мертвой хватке, разжались. Фьора едва успела откатиться в сторону, чтобы не попасть под струю крови, которая хлынула из ее раскрытого рта. Она поднялась с помощью Деметриоса и повисла на его плече, чтобы не упасть. Иеронима лежала ничком и больше не двигалась. Между ее лопатками торчала рукоятка ножа. Эстебан встал на колено, чтобы вытащить его, но Рокко остановил товарища: - Мне известно, что палач обычно уносит с собой свое орудие, - сказал он, - но после того, как он испачкан такой гнилой кровью, нож навечно стал нечистым! - Я отдам тебе свой, - сказал Эстебан. - Ты оказался проворней меня! С бесконечной нежностью Деметриос прижал к себе Фьору и укрыл ее своим плащом: - Идем, моя девочка, идем к живым! Ты навсегда освободилась от яда ненависти... Эстебан наступил каблуком на свечу и вышел последним, оставив дверь открытой. Дождь кончился. Облака поредели, и стало видно звезду, которая с любопытством смотрела на землю. Скоро всадники тронулись в обратный путь. А в заброшенном доме снова установилась тишина... |
