Изменить размер шрифта - +

– Но у меня есть доверенность, составленная по всем правилам!

– Ах да? Покажите мне ее.

– Вот, пожалуйста, комиссар. Вы меня понимаете: прежде чем открыть имена моих клиентов, я хотел удостовериться, что речь идет о той самой вещи, которую они разыскивают.

Он сунул руку в карман, вытащил листок, протянул его Монтальбано. Комиссар его внимательно прочел.

– Кто этот Джакомо Кардамоне, который подписал доверенность?

– Это сын профессора Кардамоне, нашего нового секретаря.

Монтальбано решил, что настал момент повторить представление.

– Но как это все на самом деле странно! – произнес он полушепотом, напуская на себя вид человека, погруженного в размышления.

– Прошу прощения, что вы сказали?

Монтальбано ответил не сразу, предоставив собеседнику поджарится чуточку на медленном огне.

– Я подумал о том, что судьба в этой истории малость переборщила со своей иронией.

– В каком смысле, простите?

– В том смысле, что сын нового партийного секретаря находится в той же самой точке и в то же самое время, где и когда умирает старый секретарь. Вам это не кажется любопытным?

– Теперь, когда вы мне на это указали, да. Но я исключаю даже малейшую связь между этими двумя событиями.

– Я тоже, – сказал Монтальбано и продолжил: – А что за подпись рядом с подписью Джакомо Кардамоне?

– Подпись его жены, она шведка. Говоря откровенно, женщина довольно свободных нравов, которая не сумела приспособиться к нашим порядкам.

– По‑вашему, сколько может стоить это украшение?

– Я не эксперт, владельцы мне сказали: что‑то около восьмидесяти милллионов.

– Тогда давайте так. Я позвоню чуть позже коллеге Якомуцци, в настоящее время оно находится у него, и попрошу прислать мне его обратно. Завтра утром мой подчиненный доставит вам его в офис.

– Не знаю прямо, как вас благодарить…

Монтальбано перебил:

– Вы моему подчиненному дадите расписку по всей форме.

– Ну конечно!

– И чек на десять миллионов. Исходя из округленной стоимости цепочки, это процент, полагающийся тем, кто находит ценные вещи или деньги.

Риццо принял удар почти что с изяществом.

– Нахожу это совершенно справедливым. На чье имя должен быть чек?

– На имя Бальдассаре Монтаперто, одного из двух уборщиков улиц, которые обнаружили тело инженера.

Адвокат записал имя аккуратнейшим образом.

 

Глава девятая

 

Риццо еще закрывал за собой дверь, а Монтальбано уже набирал домашний номер Николо Дзито. То, что сейчас сказал адвокат, дало толчок работе его мысли, которая внешне проявлялась в маниакальной жажде деятельности. Ему ответила жена Дзито:

– Мой муж только что ушел, он сейчас уезжает в Палермо.

И затем с внезапным подозрением:

– А сегодня ночью он разве не был у вас?

– Конечно, был, синьора, но один важный вопрос возник у меня только сегодня утром.

– Погодите, может, я еще успею захватить его по домофону.

Немного спустя он услышал сначала одышку, потом голос приятеля:

– Ну что такое? Ночи тебе мало?

– Мне нужна кое‑какая информация.

– Если только это недолго.

– Хочу знать все, ну все абсолютно, даже самые неправдоподобные слухи, о Джакомо Кардамоне и его жене, которая, кажется, шведка.

– Как это – кажется? Жердь высотой метр восемьдесят, блондинка, таки‑ие ноги и тако‑ой бюст! Если ты хочешь знать все абсолютно, тут нужно время, а у меня его нет. Слушай, давай так: я еду, по дороге над этим думаю и как только добираюсь до места, клянусь, пришлю тебе факс.

Быстрый переход