– А давайте спросим у делегатов, – разошёлся дог. – Друзья, мы выгоним людей из их жилищ? Да или нет?

– Да! – робко донеслось из зала.

– Не слышу! – кричал американец. – Да или нет?

– Да! – чуть громче ответили собравшиеся.

– Спасибо за внимание! – поблагодарил дог и спустился в зал.

Председатель предоставил слово болонке.

– Дорогие собаки! – взвизгнула она. – Я поддерживаю предыдущего оратора и хочу кое-что добавить! Какая наглость – люди запрещают нам гулять там, где мы хотим! Разве это справедливо? Почему мы должны спрашивать разрешения у этих двуногих проходимцев? Это наша природа, и мы сами будем выбирать, где нам гулять и где жить! Требую полной свободы! Ура!

Особого энтузиазма речь визгливой болонки не вызвала. Зал притих. На трибуну поднялась немецкая овчарка.

– Уважаемые делегаты, мне кажется, мы затеяли какую-то чушь собачью. О какой свободе мы рассуждаем? Давайте спустимся с небес на землю. Свободы хотите? Хорошо. Будет вам свобода. Завтра ваш хозяин скажет вам: свободен, живи, как хочешь – вон бог, вон порог. Не проси у меня больше ни корма, ни крыши над головой. И что вы станете делать со своей свободой? Вы об этом подумали?

Зал снова зашумел.

– Спокойно, спокойно, – овчарка подняла лапу вверх, – я не возражаю против соблюдения наших прав. Я выступаю против жестокого обращения. Но говорить о нашей с вами полной свободе, мне кажется, преждевременно!

Из зала завизжала собака какой-то непонятной породы:

– Это провокация! Гоните эту нечисть с трибуны! Она против свободы! Свободу! Мы хотим полную свободу! Никаких ограничений! Гав-гав-гав!

Председатель утихомирил огромную стаю и объявил:

– Уважаемые делегаты, в работе нашего съезда объявляется перерыв, вернёмся к обсуждению вопросов через несколько дней. Далее в нашей повестке культурная программа. Сегодня специальный театр покажет вам потрясающий спектакль, балет по мотивам поэмы Александра Сергеевича Пушкина «Бахчисарайский фонтан»!

– Ура! Гав! Ура! Гав! Ура! Гав! – взорвался зал лаем и аплодисментами. Такой поднялся шум и гам, что я проснулся и ещё долго озирался по сторонам.

Ну, надо же, такому присниться! С ума можно сойти! Нужно, наверное, поменьше смотреть телевизор, а то кошмары начнут сниться.

Глава 17

Старушка моя совсем слегла. На нашу голову сын Полины Фотеевны перебрался жить к нам в квартиру. Наша жизнь превратилась в кошмар. Ирине Фотеевне племянник поставил условия:

– Можешь приходить, ухаживать за старухой, кормить её, но жить будешь у себя.

– Боря, – умоляла Ирина Фотеевна. – А как же ночью? Ну, ты же понимаешь, ей нужен круглосуточный уход. Я не буду тебе мешать. Буду в спальне вместе с сестрой.

– Я всё сказал! – зарычал племянник. – Чтобы после 22:00 я тебя здесь не видел. Ясно?

– Боренька!

– Всё, базар окончен! Я тут хозяин.

– Хозяйка здесь мама, – робко возразила старушка.

– Ну и что? – набычился Борис. – Я здесь прописан. И жить в этой квартире посторонние могут только с моего согласия. Поня-а-а-а-тно?

– Господи Боже мой! – старуха перекрестилась. – Побойся Бога. Какая же я тебе посторонняя. Ты что, сынок?

– Тёть Ир, – скривился мерзавец. – Ну, прекращай. Не зли меня.

Бабушка расплакалась и ушла в комнату к сестре. Борис переключился на меня.