– Богатое приданое обычно сочетается с некрасивым лицом или каким-нибудь физическим недостатком, – сухо прокомментировал Рафаэлло.

– Не беспокойся, для начала я отправил собственного агента, чтобы тот оценил внешние данные каждой из претенденток. Он действовал тайно: на короткое время устраивался в дома на работу и наблюдал за девушками в привычной обстановке. Красота всех трех его поразила, а изъянов никаких замечено не было.

– И когда же явятся эти образцы добродетели? Полагаю, ты нашел мне безупречных девственниц. – Рафаэлло усмехнулся.

Герцог довольно улыбнулся.

– Не далее как через месяц. Надеюсь, к июню ты выберешь невесту и женишься. А если очень постараешься, то, не исключено, даже успеешь заронить в плодородную почву семя, чтобы как можно скорее подарить мне внука или внучку.

– Стоит ли так спешить? – усомнился Рафаэлло.

– Желание увидеть взрослого сына мужем и отцом вряд ли можно считать чрезмерным, – парировал герцог. – Впереди у тебя лето в обществе трех красавиц. Не сомневаюсь, что и Валиант, и другие молодые повесы, с которыми ты водишь компанию, с радостью помогут их развлечь. Ах, если бы можно было вернуть прошлое и мою дорогую Антонию… – Красивое лицо на миг потемнело.

Рафаэлло заметил тень печали и заговорил серьезно:

– Спасибо за заботу, отец. Обещаю внимательно присмотреться к тем девушкам, которых ты счел достойными, и, если повезет, выбрать спутницу жизни. Ради памяти мамы обещаю исполнить долг.

Герцог улыбнулся и взял со стола бокал:

– За незабвенную Антонию.

– За маму, – отозвался Рафаэлло и поднял свой бокал. – За маму!

– Но ведь он из рода Орсини! – воскликнула Орианна. – Это одна из самых богатых и знатных римских семей! Их предки – императоры!

– Будь он самим императором, все равно не согласилась бы! – решительно заявила Франческа. – Слишком похож на свинью. К тому же принадлежит к побочной ветви генеалогического древа. Сомнительно, чтобы там сохранились какие-нибудь деньги. Он и во Флоренцию приехал, чтобы найти богатую невесту и поправить финансовое положение.

Лоренцо Великолепный, который внимательно слушал препирательства матери и дочери, усмехнулся.

– Девочка абсолютно права, синьора, – заметил он и посмотрел на Франческу. – Этот шут вас не достоин.

– Прошу, сударь, не поощряйте ее капризы, – взмолилась Орианна Пьетро д’Анджело. – Если бы вы только знали, скольких прекрасных молодых людей уже отвергла эта привереда! Когда она вернулась домой из Венеции, искренне раскаиваясь в своем ужасном поведении, поначалу я надеялась, что разум возобладает. Но не тут-то было! В каждом, кто предлагал ей руку и сердце, упрямица находила какой-нибудь изъян. Один ходит, как гусь! У других или лицо, как у обезьяны, или ноги, как у журавля, или дыхание с таким же гнилым запахом, как у водорослей на берегу Арно, или взгляд, как у только что пойманной рыбы. А Паоло Торелли она спросила, где он прячет хвост. Видите ли, бедняга слишком похож на крысу!

Медичи с трудом сдержал приступ смеха. Дело в том, что молодой Торелли и в самом деле чрезвычайно напоминал грызуна – впрочем, как и его отец. Усилием воли сохранив серьезное выражение, Лоренцо произнес:

– Я пригласил вас, синьора, с определенной целью, предварительно обсудив вопрос с вашим супругом.