– Какой, однако, наивный оптимизм, – говорит та, кокетливо помахивая ресницами. – Обожаю таких мужчин.

Любопытно, любопытно…

* * *

Дома у Каро пахнет ванилью. Чуть позднее я замечаю источник запаха – дорогие свечи, расставленные по всей квартире. В таких обычно три фитиля, и стóят они больше, чем обед с вином на двоих в хорошем ресторане. Восхитительный аромат, приятное освещение и уютное тепло после противного дождя на улице – все это, вместе взятое, создает расслабляющую рождественскую атмосферу, хотя на дворе уже март.

Дверь гостям открывает пара девочек подростков с густо подведенными глазами. Они забирают пальто и наливают шампанское. Все это ужасно по взрослому.

Когда мы приезжаем к Каро, у нее уже собралось человек двадцать пять. Быстро окинув их взглядом, я узнаю нескольких и еще столько же, чьи лица мне знакомы, но я не знаю их по имени; все они из наших оксфордских деньков. Затем замечаю Каро – на ней строгое черное мини платье и совершенно отпадные черные замшевые ботильоны до щиколотки. Пепельные волосы зачесаны ото лба назад. Стройная, белокурая, тонкокостная – классический собирательный портрет английской голубой крови. В Оксфорде я едва не утонула в пучине таких, как она, прежде чем научилась плавать. Главное – барахтаться.

– Расслабься, Кейт, – с улыбкой шепчет мне Том.

Я демонстративно набираю полную грудь воздуха и медленно выдыхаю. Глядя на мой мини спектакль, он щурит голубые глаза – они почти такие, как и у Себа, только, скорее, серо голубые.

Заметив, что мы вошли, Каро прерывает беседу и, сияя улыбкой, которая распространяется по всему ее лицу, быстро направляется к нам, вернее к Тому. Она еще худее, чем я ее помню, и, конечно, старше – как и все мы, – но у Каро эти годы отгрызли даже последние намеки на мягкость. Она кажется высохшей и хрупкой. Я пытаюсь представить ее тринадцатилетней девочкой, какой она когда то была, искавшей убежища в дружбе с Томом и Себом, однако у меня никак не получается. И все же слова Тома упорно преследуют меня и даже загоняют в угол, где я понимаю, что моя антипатия к Каро не делает мне чести. Ведь, по идее, я должна ей симпатизировать: это сильная, умная, амбициозная женщина, работающая в той сфере, где по прежнему доминируют мужчины. Она остроумная, веселая, она нравится Тому, что тоже немаловажно, и все же… и все же… Ее ум слишком острый. Он режет. По крайней мере, так было когда то.

– Том! Наш почетный гость! – восклицает Каро и целует его в обе щеки. Я замечаю, что он даже не пытается ее обнять. Затем она поворачивается к Ларе и ко мне. Лара удостаивается поцелуев первой. – Сколько лет! Ты… ты совсем не изменилась.

Лара бормочет в ответ что то ни к чему не обязывающее. Затем наступает моя очередь:

– Привет, Каро. – Я послушно подставляю обе щеки. Шпильки ботильонов добавляют ей роста. Тем не менее оба раза ее губы целуют воздух.

– Кейт, – говорит она, ртом изображая улыбку, хотя ее глаза остаются холодными. – Я слышала, ты встречалась с моим отцом.

– Да, – мямлю я. Если честно, я слегка удивлена, что она подняла эту тему. – Вообще то у нас на следующей неделе запланирована еще одна встреча.

Она слегка щурится, но затем с воодушевлением кивает и говорит:

– Великолепно. Я еще несколько недель назад говорила ему, что он не пожалеет, если даст тебе шанс.

– Спасибо, – растерянно благодарю ее я. – Это так любезно с твоей стороны.

По крайней мере, это было бы любезно, будь это правдой. Я на все сто процентов уверена, что Каро лжет.