– А а а, понятно…

– Вот именно. – Он вздыхает, слезает с края стола и поворачивается ко мне: – «Хафт и Вейл» наверняка отменят ланч.

– Не отменят. – Не согласиться с ним меня вынуждает лишь упрямая бравада. Никто не звонит, чтобы разведать обстановку, если приглашение на ланч, который состоится завтра, остается в силе.

– Вот увидишь, – устало говорит Пол.

Днем мне звонит секретарша Гордона Фарроу: нет, ланч не отменяется, а лишь переносится на более позднюю дату в связи с «командировкой мистера Фарроу». Пол тактично молчит.

* * *

В понедельник я возвращаюсь домой гораздо раньше обычного: вечером у меня назначена встреча с мистером Моданом. Вернее, месье Аленом Моданом, следователем OPJ, что бы ни означали эти буквы. Смысл их понятен: Модан – детектив француз. В принципе, я могла бы пригласить его к себе в офис, но я не хочу, чтобы Джулия и Пол об этом знали. Испорченный телефон вскоре превратит оказание помощи полиции в ходе расследования в эвфемизм для чего то куда более зловещего. И кому тогда нужен хедхантер, да еще подбирающий юридический персонал, если он сам не в ладах с законом?

– Спасибо, что согласились побеседовать со мной, – говорит он, располагаясь в моей гостиной.

– Я не знала, что могу отказаться, – улыбаюсь я, чтобы смягчить резкость.

Модан роется в портфеле. В ответ на мои слова он поднимает голову, и его умное лицо вытягивается в чуть ироничной улыбке. В уголках подвижного рта залегли глубокие морщины. Темно серый костюм свободно болтается на тощем, костлявом теле. Как ни странно, все эти разрозненные части вместе составляют неожиданно симпатичного мужчину. Я не могу представить британского детектива того же телосложения.

– Выбор есть всегда, не так ли? – говорит он с заметным французским акцентом. – Хотя лично я не счел бы его мудрым. – Модан улыбается и вновь роется в своем портфеле. Наконец он вытаскивает блокнот и быстро перелистывает страницы.

– Чай? Кофе? – предлагаю я, когда затянувшееся молчание, на мой взгляд, делается неловким. Если честно, я предпочла бы бокал вина, что, увы, неуместно, когда вы беседуете со следователем.

– Нет, благодарю, – отвечает он, не поднимая глаз. Наконец поворачивается ко мне: – Заранее прошу извинить меня. Вероятно, я доставлю вам некоторые неудобства, но прошу вас ответить на ряд вопросов. Возможно, вы уже отвечали на них десять лет назад, но такова… как это говорится?.. процедура. – Он разводит руки ладонями вверх и пожимает плечами, как будто ищет моего сочувствия: мол, такова процедура. Разве с этим можно что то поделать?

– Да, это было очень давно, – твердо говорю я. – И я сомневаюсь, что могу хоть что то добавить. Скорее наоборот. Я уже многое забыла и могу только все перепутать.

Он пожимает плечами:

– Это мы выясним. Согласны?

– Разумеется. Можете начинать. – Он теперь здесь, в моей стране, в моей гостиной. Разумеется, он намерен задать мне вопросы. В свою очередь, я буду вынуждена отвечать на них. И все это время Северин будет искать возможность вновь напомнить о себе. Я надеялась, что после первых нескольких дней, как только я оправлюсь от шока, она оставит меня в покое, – но нет. Она решила задержаться гораздо дольше, чем я предполагала.

– Bon, хорошо. Итак, вы уехали с фермы в субботу шестнадцатого числа?

– Да.

– Все шестеро?

– Да, все. – Шестеро человек на каникулах.