Неужели в князя Мещерского?

Нет, конечно. Она по собственной воле сделала брак с ним не фиктивным, а реальным. Она находила удовольствие в его ласках. Она безо всякого на то принуждения отдавалась ему в постели. Вероятно, это была любовь. Как все женщины на свете, Анастасия расплатится за нее. Будет боль, страдания, в худшем случае – смерть при неудачных родах. Но разве ей впервой рисковать жизнью?

Между тем прав ее отец, человек весьма практичный. Ребенок нужен. Что скрывать, Аржанова уже подумывала о нем как о наследнике своих достижений. Ведь она добилась многого. Бедной родственницей семнадцати лет от роду генеральша Шестакова выдала ее замуж с приданным в 500 рублей, тремя крепостными и четырьмя сундуками с постельным и столовым бельем. А ныне у нее две деревни и хутор в Курской губернии, тысяча десятин земли в Крыму и круглый счет в Дворянском банке. Кому он достанется?..

Михаил, который после выстрела на птичьем дворе и беседы со священником в деревенском храме старался не попадаться супруге на глаза, получил прощение и допуск в спальню. Немного поостыв, Анастасия обсудила с ним новые планы – поездку в Курск к доктору Карлу Вернеру, известному специалисту по женским болезням.

Пока собрались в губернский город, прошло несколько дней. Курская дворянка чувствовала себя хорошо. Только соленые огурцы, прежде ею нелюбимые, сделались постоянным блюдом на столе. Глафира ходила вокруг барыни с загадочным видом. Недоверие к ее предсказаниям обижало горничную, она ворчала:

– И откудова такое повелось на Руси, что немцам у нас завсегда вера, а своим людям веры нет. Ну и езжайте к инородцу. Он вам то же самое скажет, еще денежки хорошие с вас возьмет…

Слава Карла Вернера была велика.

Он жил в собственном доме на центральной улице Курска, где держал отлично оборудованный кабинет. Моложавый, статный, одетый с иголочки, с безукоризненными манерами, доктор пользовался любовью женщин и уважением их мужей. Среди его пациенток числилась жена губернатора, жена и старшая сестра предводителя дворянства, жена командира местного гарнизона и еще около трех десятков знатных дам, проживающих в городе и его окрестностях.

Не пришлось долго ждать приема и княжне Мещерской, когда она передала слуге свою визитную карточку с гербом под княжеской короной и на фоне горностаевой мантии. Поклоном встретил Анастасию Карл Вернер и заговорил с ней почтительно, вежливо, деликатно. Она же сухо объяснила ему причину своего посещения.

В кабинете гинеколога при абсолютной белизне салфеток, полотенец, простыней, при блеске металлических его инструментов курская дворянка вновь почувствовала себя совершенно беззащитной, словно бы брошенной на дно глубокого колодца. Чем больше улыбался ей Вернер, с тихим постукиванием перебирая свои зажимы, пинцеты, щипцы, особые зеркальца, тем сильнее она смущалась и боялась его действий. Он, опытный врачеватель, конечно, чувствовал это. «Пожалуйста, ваше сиятельство, расслабьте мышцы, – уговаривал доктор пациентку, – иначе я ничего не увижу…»

Впрочем, его диагноз от диагноза Глафиры не отличался.