Девочка стала выписывать ножкой круги и упрямо крутиться перед дверью. Темные кудряшки на ее головке весело запрыгали. В глазках не было и тени раскаяния.

— Сегодня ты не проводил меня в садик!

— Не проводил, но мы ведь уже говорили об этом. Меня неожиданно вызвали по важному делу, и пришлось тебе идти с Тилли.

— Но ведь это наше время! Ты сам так говорил. Твое и мое. Когда ты провожаешь меня в садик. А ты сегодня даже не позавтракал со мной! А завтрак — это тоже наше время.

Джек привык обращаться с дочерью как с равной, вернее, как со взрослым человеком, и настаивал, чтобы ее бабушка и Тилли относились к ней так же.

— Извини, дорогая, я перед тобой виноват.

— Я прощу тебя, если ты расскажешь сказку.

Джек, покачав головой, улыбнулся и протянул руки к дочери. Та мгновенно забралась к отцу на колени, а у себя на коленях устроила свою игрушку. Джек сосредоточенно нахмурил брови, изготовившись продолжать сказку, которую он рассказывал Амелии на протяжении нескольких лет.

— Филимения и принц Дракон спасли еще одного маленького эльфа из плена Ледяного Волшебника, — напомнила дочь окончание последнего эпизода.

— Филомена, — машинально поправил Джек.

И тут в дверь позвонили. Джек насторожился. У них редко бывали гости в столь поздний час.

— Открыть, мистер Шарбоннэ? — крикнула с кухни Тилли. — Или лучше довериться интуиции и не обращать внимания?

Джек осторожно опустил дочь на пол и отозвался:

— Я сам, Тилли, спасибо.

Тилли жила здесь же на третьем этаже: Джек выкупил ей квартиру. Раньше в ней жила прислуга, но Тилли Джек к прислуге не относил. Она была скорее другом Амелии и его личным консультантом по ведению домашнего хозяйства.

— Так-так-так… — протянул Джек, отперев дверь. — Надеюсь, твои телохранители прячутся где-нибудь поблизости?

Селина Пэйн недоуменно огляделась по сторонам — на улице были только редкие пешеходы.

— Шутишь? — отозвалась она. — Я не ребенок и не туристка. Хожу сама по себе.

— Тогда, может быть, ты бессмертна?

При свете лампочки он разглядел ее бледное лицо и испытал легкий — совсем легкий — стыд.

— Что тебе здесь нужно? — довольно грубовато продолжил он.

— Я хотела бы с тобой поговорить.

— Ну, это понятно. Уж наверное, ты пришла не для того только, чтобы лишний раз полюбоваться моим красивым лицом.

Селина подняла-таки на него глаза.

— У тебя действительно красивое лицо, Джек Шарбоннэ. Но глаза твои — как репейник. Закрывай их черными очками, мой тебе совет.

Джек оценил шутку и в ответ улыбнулся.

— Может быть, позволишь войти? Нехорошо разговаривать через порог.

Он никогда не водил женшин на Шартр-стрит. Это была территория Амелии, ее собственное царство, которое она делила с ним, Тилли и Принцем Лягушкой. Джек чувствовал себя не вправе водить сюда кого вздумается.

— А до утра никак нельзя? День сегодня и так выдался длинный и трудный.

— Но не для Эррола, — посерьезнев, проговорила Селина. — Его день оказался очень коротким и последним к тому же…

— Ну входи, — сказал он, втайне надеясь, что Тилли, которая часто говорила ему, что Амелии нужна мать, поверит, что это обычный деловой визит.

Он кивнул на лестницу и провел в свой кабинет. Амелия, сидя в отцовском кожаном кресле и прижимая к себе игрушку, нетерпеливо болтала ногами.

— Так, букашка, сбегай к Тилли и передай ей, что ко мне пришли по делу.