— Лучший друг, говоришь? — Джек обернулся и медленно вернулся в спальню с полотенцем в руке. — Любопытно… Насколько мне известно, он был твоим боссом. Так все-таки… что тут произошло?

Он подошел к ней вплотную, и ей пришлось задрать голову, чтобы взглянуть ему прямо в глаза.

— Я нашла его в ванной. Он лежал в той же позе, что и сейчас. Я не знаю, что здесь случилось…

В отличие от Селины у Джека был выговор каджуна. На происхождение указывали также ею густые черные волосы — он предпочитал короткую стрижку — и узкое лицо, которое, казалось, просто невозможно было чисто выбрить. Его карие глаза отдавали зеленым и приковывали к себе немигающим пронизывающим взглядом Под взглядом этих глаз Селине становилось не по себе. Джек был высок, крепок, широк в плечах и строен. Двигался с ленивой грацией хищника, таившей в себе смутную опасность. Битси Пэйн не уставала убеждать свою дочь в том, что Джек опасен. Впрочем, Селина прекрасно знала, что мама, как правило, побаивается всех, кого не причисляет к своему кругу и благородному сословию.

— Ты не ждала меня увидеть сегодня утром, не так ли? — растягивая слова, спросил он.

Речь Джека служила Селине постоянным напоминанием, что Шарбоннэ вышли из совершенно других социальных слоев, нежели ее собственная семья. И еще… Под взглядом его зелено-карих глаз она неизменно чувствовала себя беззащитной. С ним невозможно было разговаривать как с бесполым существом, его взгляд всегда расставлял между ними эти акценты: я мужчина, а ты женщина… Никто на свете не оказывал на Селину столь сильного воздействия своим взглядом, кроме Джека Шарбоннэ.

— Что ты хочешь этим сказать? — слабым голосом спросила она.

— Ты не стала звонить в «Скорую»и не позвала Антуана, потому что прикидывала в голове план дальнейших действий.

Каждое слово звучало как обвинение. Еще одна характерная его черта.

— Я просто пыталась собраться с мыслями… — возразила Селина.

— И потратила на это два часа? Ну конечно, ты не знала, что отец Эррола умер от сердечного приступа в пятьдесят, а дядя в пятьдесят два года! Эррол предпочитал не вспоминать об этом, но врачи говорили ему, что он входит в группу риска… — Джек вновь оглянулся на кучку дамского белья на полу. — Я надеялся, что он будет больше заботиться… А, ладно, уже не важно. Так или иначе его сердце не выдержало. Но чего? Что такое с ним приключилось, что его слабое сердце не выдержало?

Он окинул ее с ног до головы прищуренным взглядом, и по телу Селины разлилась неодолимая слабость. Она поспешно отвела глаза.

— Я знала про его сердце. Но я просто не могла… и не могу поверить, смириться с мыслью, что он умер. Нет, не верю, не верю…

— Теперь это уже не актуально и не очень интересно, во что ты веришь, а во что нет. Давай-ка лучше вернемся к твоему плану.

Селина нахмурилась и снова заставила себя поднять на него глаза.

— К моему плану? О чем ты?

— Я говорю о плане действий, который я помогу тебе претворить в жизнь. О том самом плане, который стал формироваться у тебя в голове, когда Эррол умер и когда ты решила не вызывать врачей.

— Но когда он умер, меня здесь не было.

— Это ты так говоришь.

У нее больно кольнуло сердце.

— Повторяю: в тот момент, когда с ним случился приступ, меня здесь не было. И я искренне жалею об этом, потому что в противном случае, возможно, сумела бы помочь.

Джек поднял с пола дамское белье и принялся преувеличенно внимательно его рассматривать, держа каждый предмет на вытянутых руках.