– Может Джоко показать им палец?

Она нахмурилась.

– Это же непристойный жест. Зачем?

– Всякое случается. Скажем, теплая ночь, большая луна, светят звезды, и тут внезапно женщина бьет тебя шваброй, а мужчина – пустым ведром, крича: «Что это здесь, что это здесь, что это здесь?!» Ты бежишь быстрее, чем бегут они, а потом тебе хочется прокричать им что-то умное, но ты не можешь придумать ничего умного, зато всегда есть палец. Может Джоко показать им знак «Все хорошо»?

– Я думаю, будет лучше, если ты станешь наслаждаться поездкой, не поднимая рук.

– Может Джоко показать им кулак, символизирующий лозунг «Власть – народу!»?

– Я не думала, что ты увлекаешься политикой, – матерчатый пакет распух от книг. – Пошли. Пора выбираться отсюда.

– Ох! Подожди. Джоко забыл. В его комнате.

– В твоей комнате нет ничего, что тебе нужно.

– Вернусь в полсекунды.

Он схватил шнурок от кроссовки и, зажав в зубах, закувыркался к двери из библиотеки.

Вернулся через несколько минут с мешком из наволочки, завязав горловину шнурком.

– Это что?

– Вещи.

– Какие вещи?

– Вещи Джоко.

– Хорошо. Хорошо. Пошли.

В гараже, у «Мерседеса GL500», Джоко спросил:

– Хочешь, чтобы я сел за руль?

Помимо Эрики Четвертой еще пятеро Новых людей, признанных мертвыми и доставленных в «Кроссвудс», но потом воскрешенных, были Альфами, четверо мужчин и одна женщина. Их всех уничтожил Виктор, по той или иной причине. Вот эта группа и называла себя Дампстерами.

Карсон и Майкл сильно удивились, когда выяснилось, что один из Дампстеров – Баки Гитро, окружной прокурор. Не тот клон, которого они убили в парке Одубон, и не исходный Баки, рожденный от отца и матери. Речь шла о первом клоне, которому предстояло заменить настоящего Баки. Но его самого заменил второй клон, потом убитый Карсон и Майклом, поскольку Виктор решил, что у первого недостаточно хорошая мимика, чтобы он смог сойти за окружного прокурора.

Судя по всему, все эти Альфы вернулись к жизни раньше, чем миссис Гелиос. Они нашли воду, чтобы умыться, и носили достаточно чистую, пусть и истрепанную одежду, вероятно, найденную тут же, на свалке.

Хотя Эрику Четвертую воскресили самой последней, именно ей поручили говорить не только от себя, но и за всех Альф, возможно, потому, что она была женой их мучителя и хорошо знала Виктора, его характер и темперамент. Лучше других могла указать на слабости, которые выводили на его уязвимые места.

Девкалион возвышался над Эрикой, когда она вводила Карсон и Майкла в курс дела, рабочие свалки приблизились к ним. От нее они не слышали ничего нового, но, будучи низшей кастой Новых людей, слушали как зачарованные. Жадно ловили каждое слово, их лица блестели в свете факелов и масляных ламп, они напоминали детей, собравшихся у костра, чтобы послушать захватывающую историю.

– Рабочие знали, что под мусорными полями происходит что-то странное, – говорила Эрика. – Они видели, как поднимается и опускается укатанная бульдозерами поверхность. Они слышали голоса, которые доносились снизу. Нынешней ночью они увидели это существо в первый раз и назвали его матерью всех-с-кем-пошло-не-так.

Эпсилоны зашептались, послышались приглушенные восклицания. На их лицах отражались эмоции, которые Новые люди никак не могли испытывать: счастье, благоговейный восторг, возможно, надежда.

– Это существо – результат неудачного эксперимента. Его доставили сюда, посчитав мертвым, но на самом деле оно умерло не полностью, – продолжала Эрика.