– Только у нее отродясь таких денег не водилось, чтобы золото купить. Одежонку краденую берет, перешивает, перелицовывает. Нет, не она.

– Андрей, езжайте в ОРУД, попробуйте установить владельца «Мерседеса».

Андрей посмотрел на Феклистова, тот кивнул.

Стало быть, разрешил ехать на мотоцикле.

До ОРУД доехать – три квартала. Усатый старшина в белой орудовской гимнастерке, как услышал вопрос Андрея, даже в картотеку не полез.

– Нет у нас «Мерседесов», хоть с единицей, хоть без. Ты присядь, я в Москву телефонирую.

Ждать пришлось долго, около получаса. Зазвонил телефон, орудовец схватил трубку:

– Да, слушаю. Подождите, запишу.

На листке бумаги записал данные, спросил у Андрея:

– А модель какая?

– Не знаю.

– Говорит, не знает. Спасибо, отбой связи.

И протянул листок. Четыре машины, адреса владельцев. Андрей поблагодарил, на мотоцикле вернулся к месту происшествия. Вся группа в полном составе еще была здесь.

– Одежду обыскали. Пара сотен рублей, папиросы. Ничего интересного, никаких записных книжек, бумажек с адресами. Знаем – кто он, ну а толку? С Колымы приехал на Красную площадь посмотреть? А сам опасный груз вез.

– Так, так, так. Погоди. Не ехал же он с Колымы без вещей. Погибший побрит, стало быть, хотя бы бритвенный набор должен быть?

– Не факт. В парикмахерскую зашел.

– Сам подумай. С Колымы на пароходе надо идти до Владивостока несколько дней, потом поездом до Москвы две недели – и с пустыми руками? Не верю.

– Что предполагаешь?

– Вещи, хоть «балетку», должен оставить на вокзале в камере хранения или на квартире у знакомых.

«Балеткой» называли маленький чемоданчик, размером с портфель, только потолще.

– Что с машиной?

– Дали четыре машины и адреса.

– Вот что, ты к тете собирался? Вот и езжай. Сегодня полдня, завтра день. Ее проведаешь и в камеры хранения на вокзале сходи.

– Выходной же завтра.

– Думаешь, я завтра дома отсыпаться буду?

– Если в камере хранения его вещи, как изъять? Паспорт у вас, ордера на изъятие нет.

– Погоди. Я вещи в камеру хранения сто лет не сдавал. Квитанция должна быть или еще что-то. Никандров этот надеялся жить, вещички обратно получить.

– Смотрели только карманы?

– А что еще? Не раздевать же его догола посередине улицы? Что подумают о нас граждане?

Андрей не поленился, подошел к трупу. Не побрезговал сунуть пальцы в карманчик для часов. Был такой у пояса, маленький, только карманные часы помещались. Пусто. Взгляд упал на туфли. Они так и валялись на мостовой. Обычно все вещи забирали с труповозкой в морг. Поднял один башмак, стельку поднял – нет ничего, только запах убийственный. Он что, ноги неделями не мыл? То же проделал со вторым башмаком, и здесь его ждала удача. Вытащил из-под стельки сложенную вчетверо бумажку, развернул. Тут же подошел Николай.

– Ну-ка, что за находка?

Бумажка оказалась квитанцией о помещении ручной клади в камеру хранения Ярославского вокзала столицы.