Фрунзе смог повысить зарплату командного и политического состава на треть. Это прибавило ему популярности в войсках. Даже рядовые красноармейцы вместо 35 копеек в месяц стали получать рубль двадцать. В 1925 году всех снабдили обмундированием, но постельного белья в казармах не хватало.

Примерно треть военного бюджета уходила на техническое снабжение армии, две трети — на содержание войск. В военном ведомстве понимали, что нужно прилично платить командирам и повышать уровень жизни бойцов, иначе не будет хорошо обученных солдат и подготовленных офицеров.

Фрунзе, выступая на III съезде Советов в мае 1925 года, сообщил, что командир взвода в Советском Союзе получает 42 рубля, во Франции — 57 рублей, в Германии — 62 рубля, в Польше — 76 рублей, в Англии — 212 рублей… Командир дивизии: у нас — 110 рублей, в Германии — 280 рублей, Франции — 321 рубль, Польше — 323 рубля, Англии — 1020 рублей.

— Товарищи, из этой лестницы цифр вы видите, что положение командного состава у нас является худшим, чем в армии любой буржуазной страны. Нормы заработной платы комсостава по отношению к нормам старой царской армии составляют только тридцать процентов.

Так же плохо обстояло дело с квартирами. Только треть командиров были сносно устроены. Остальные маялись без жилья. Да и кормили в армии неважно. Норма суточного продуктового довольствия в калориях составляла в Красной армии — 3012, в румынской армии меньше — 2714, в польской армии — 2797, в итальянской — 3330, а в американской — 3658.

— Я считаю необходимым, — заявил Фрунзе, — просить вашего директивного указания союзному правительству относительно некоторого повышения нормы нашего красноармейского довольствия на следующий год.

Крестьянские дети были слишком озабочены тем, что происходило в деревне, и вовсе не стремились на военную службу. Во время призыва крестьянская молодежь громила торгующие вином магазины, рынки, захватывала поезда, на которых призывников везли к месту службы. Выпив, новобранцы кричали: «послужим царю-батюшке», «долой коммунистов», «бей жидов, спасай Россию». Происходили настоящие побоища между деревенскими и городскими призывниками. Милиция не могла с ними справиться и вызывала пожарных, которые водой из брандспойтов разгоняли дерущихся.

«Скрытое недовольство красноармейцев, — докладывали чекисты высшему руководству страны, — проявляется во многих письмах в деревню. Жалобы на тяжелое материальное положение, строгую дисциплину и несправедливое к ним отношение со стороны комсостава являются основным мотивом красноармейских писем…

По-прежнему сильно отражается недовольство деревни тяжестью налогов. Письма из деревни в Красную армию на девяносто процентов наполнены жалобами на тяжесть налогов и бесчинства власти, характерны следующие выдержки из писем: «Предсельсовета, коммунист, обращается с нами как зверь, несмотря на то, что сам когда-то был дезертиром и бандитом», или «вас там укрощают словами, а с ваших отцов за продналог последнюю шкуру дерут».

Рассекреченные документы органов госбезопасности рисуют малопривлекательную картину армейской жизни тех лет. Конечно, чекисты по долгу службы подмечали только худшее, но очевиден масштаб происходившего. В сводках особых отделов сообщалось о недовольстве красноармейцев из-за грубого обращения с ними командного состава, мордобития, а также отсутствия обмундирования, белья, обуви (иногда выдавалась обувь с картонной подметкой). Казармы не были оборудованы. За неуплату в частях отключали электричество, и солдаты сидели без света. Красноармейцы жаловались на недоброкачественность продуктов, особенно мясных, и хлеба.