Тайным военным сотрудничеством с Германией ведал нарком внешней торговли Леонид Борисович Красин. Он полагал, что ограничения, наложенные на Германию условиями Версальского мира, заставят немецкую армию искать обходные пути для развития военной техники, и немцы будут платить России, если помочь рейхсверу и позволить ему создавать новые образцы боевой техники на российской территории.

Леонид Красин был полпредом в Англии, затем во Франции и опять в Англии — уже до самой смерти от рака крови (ровесник Ленина, он пережил его всего на два года). Чтобы поддержать авторитет Красина, за ним сохраняли должность наркома внешней торговли. Хотя непонятно, как можно руководить целой отраслью из Парижа или Лондона. Впрочем, среди большевиков в торговых делах он понимал лучше всех.

Еще в сентябре 1921 года Красин и Радек, член ЦК и главный знаток Германии, подписали в Берлине соглашение об образовании совместного «Общества по развитию промышленных предприятий».

Среди тех, кто в Германии занимался внешней политикой, нашлось немало поклонников теснейшего взаимодействия с Россией. Большой штат хорошо подготовленных работников отличал немецкое посольство в Москве от английского и французского, штат которых был весьма ограниченным. Некоторые работники германского посольства происходили из русско-немецких семей. Они являлись сыновьями немецких торговцев и промышленников, которые приехали работать в Россию и здесь женились.

Рейхсвер приступил к созданию на территории России объектов для испытаний своей боевой техники. Первыми в Москву прибыли представители немецкой авиастроительной компании «Юнкерс», основанной профессором Гуго Юнкерсом. Они путешествовали в штатском и под чужими именами — обычная практика в то время. Немцы хотели получить концессию на производство военных самолетов (Военно-исторический журнал. 2001. № 4).

В январе 1923 года «Юнкерсу» передали бывший Русско-Балтийский завод в Филях. Немцы должны были наладить выпуск трехсот самолетов в год. Половину обязалось купить советское правительство. Горячим сторонником контракта был Михаил Васильевич Фрунзе, в январе 1925 года возглавивший военное ведомство и Главное управление военной промышленности, которое в принципе настаивало на приглашении иностранных специалистов в области авиастроения.

Восьмого июля 1925 года политбюро приняло решение: «Дать акционерному обществу «Юнкерс» заказ на серийное производство бомбовозов».

Но ведомство госбезопасности крайне настороженно относилось к экономическому сотрудничеству с Германией. Чекисты считали иностранных инвесторов и работавших в России иностранных специалистов шпионами.

Чичерина раздражало особое внимание чекистов к немецким партнерам, чего он не скрывал от заместителя наркома иностранных дел Льва Карахана: «Тут мы наглупили больше, чем в чем-либо другом. Идиотское вмешательство Уншлихта (заместитель председателя ГПУ. — Л. М.) грозит уничтожением одному из главнейших факторов нашей внешней политики».

Дзержинскому всё виделось в ином свете. Вместе с Ворошиловым они обратились в политбюро: «Нам нет никакого расчета связывать судьбы своей авиапромышленности с «Юнкерсом». Испытанных военных конструкций у «Юнкерса» нет. Версальский договор зажал творческую мысль немцев в этом отношении, и они плетутся в хвосте за другими странами, где ограничений нет. Военные достижения, которые имеются у «Юнкерса», возможны были только благодаря опыту завода в Филях, то есть на наши деньги и при нашем содействии. И в дальнейшем «Юнкерс», по-видимому, собирается развивать дело военного самолетостроения исключительно за наш счет».

Феликс Эдмундович недооценил немецких партнеров. Известный конструктор Гуго Юнкерс владел крупнейшим в Германии авиационным заводом, на котором построил первый в мире цельнометаллический самолет.