Михаил Васильевич проявил себя умелым советским администратором, для которого главная задача — выбить для своей области средства и ресурсы. Связи и личные отношения играли ключевую роль. 20 декабря 1917 года он писал из Петрограда своему заместителю в Шуйской уездной управе Ивану Гавриловичу Храмову, что добыл в Госбанке необходимые городу деньги:

«Дело всё же в шляпе!

Но если бы Вы знали, каких трудов это стоило! Ведь в каждом учреждении не только приходилось отстоять самое право на заем, но и составить бумаги и перепечатать и пр., ибо ничто еще не было налажено. Нам с Любимовым разрешалось это делать исключительно ввиду личного доверия».

Исидор Евстигнеевич Любимов был другом и соратником Фрунзе. Весной 1917 года Любимов был избран заместителем председателя Минского совета рабочих и солдатских депутатов, а в ноябре 1917 года возглавил Иваново-Вознесенский горисполком.

Михаилу Васильевичу доставало энергии и воли добиваться своего, когда государственный механизм практически не работал.

«Мне пришлось зайти в комиссариат продовольствия к товарищу Шлихтеру, — рассказывал Фрунзе. — Огромное здание бывшего Мариинского дворца. Нигде никого нет. Везде пусто. Только изредка мелькнет в углу испуганная фигура. У первого встретившегося солдата спрашиваю: «Где нарком Шлихтер и замнаркома Мануильский?»

Захожу в комнату. Как сейчас помню. Товарищ Мануильский, заложив руки в карманы, похаживая и посвистывая, ходит из угла в угол. Мы составили с ним необходимую мне бумажку. Но ведь нужно перепечатать и нужно приложить печать. Захожу в соседнюю комнату. Сидит машинистка и тыкает пальцами — раз, два, три. Я говорю:

— Товарищ, пожалуйста, перепечатайте мне эту бумажку.

А она мне отвечает:

— Товарищ, вы мне мешаете работать.

Вот каков был тогда наш советский «аппарат».

Упомянутый Михаилом Васильевичем старый большевик Александр Григорьевич Шлихтер в свое время учился на математическом факультете, затем на медицинском; после революции он был утвержден наркомом земледелия, а в ноябре 1917 года — наркомом продовольствия. Дмитрий Захарович Мануильский всего несколько месяцев проработал в этом наркомате — до того, как его командировали на Украину.

Фрунзе оставил неплохую память о себе в городе, заманив в Иваново-Вознесенск именитое учебное заведение — Рижский политехнический институт. Еще в 1915 году его эвакуировали из Риги, к которой приближались немецкие войска. Но устроить институт на новом месте не смогли. Он застрял в Москве, где для него не нашлось достойного помещения. Всё имущество так и оставалось в вагонах.

Третьего мая 1918 года Фрунзе писал ректору института академику Паулю Вальдену (на русский манер его именовали Павел Иванович): «Предлагаем перевести вас в Иваново-Вознесенск, центр большого промышленного района. Город и район окажут широкое содействие. Помещения для размещения института имеются. Выясняем размеры возможной финансовой помощи».

Фрунзе добился своего. Совнарком 10 августа 1918 года принял решение «Об учреждении Иваново-Вознесенского политехнического института». Осенью начались занятия, но Михаил Васильевич уже покинул город.

Фрунзе в Первую мировую не стал офицером, но в нем проснулся интерес к военным делам. После революции он сразу заговорил о том, что советской власти нужна своя армия. В апреле 1918 года писал: «Если народ хочет жить, хочет улучшить свой быт, он должен заставить себя уважать. А для этого нужна вооруженная сила. Не та сила, которую представляла из себя наша Красная гвардия, часто недисциплинированная, не обладающая сознанием долга перед страной и революцией, и не те разрозненные, партизанские отряды, которые могут храбро погибать, но не спасать положение. Необходима организованная, дисциплинированная, технически хорошо обставленная сила».