— Не ври!

— Здесь живет вся моя семья. Мы — не заключенные… мы — местные.

Девочка покачала головой:

— Я здесь недавно, но знаю, что здесь никто не рождается. В пещерах что-то этому мешает. Наверное, очень жарко.

— У реки не жарко!

Она задумалась.

— Верно! Здесь ветер, и водятся животные. Вероятно, возможно и размножение. — Она подняла голову, откинув назад светлые волосы. — Я хотела бы увидеть твою мать.

— Нельзя. Ты вернешься в тюрьму, которую покинула. — После чего в очередной раз задумался: — Что мог сделать такой ребенок, как ты, что его сослали туда? По тебе ни за что не скажешь.

— Мы никогда не говорим о своем прошлом, — робко произнесла она.

— Ты же только что спрашивала меня о…

— Тем не менее.

Рассердившись, Арло готов был ее ударить. Он быстро приходил в ярость.

Она не отступила, но и не напала. Вместо этого она вдруг улыбнулась — проказливой и беззаботной улыбкой, которой, как он понял, она его дразнила. Он улыбнулся в ответ, сознавая комичность ситуации, но девочка внезапно помрачнела.

Человек, размышлял Арло, намного сложнее животного. Какое-то время он рассматривал девочку, пытаясь понять ее побуждения. Но они оказались такими же неуловимыми, как и плоть, которую он тщетно искал у нее между ног.

Она из тюрьмы — это был единственный намек. Преступница, отвергнутая себе подобными. Но конечно же не из-за того, что ее настроение так быстро меняется?

Арло плохо знал тюремные пещеры по нескольким причинам. В них жарко и ветрено, так что человек без запаса воды быстро обезвоживается. Они удалены от обычных мест его обитания. Они почти не соединяются с главными пещерами, так что до них добраться трудно. И Атон запретил их посещать. В результате Арло редко видел заключенных и относился к ним почти как к зомби: существа из иного мира, не родственные ему. Все заключенные были взрослыми, некоторые даже старыми. Мужчины — гибки и жилисты, женщины с выпирающими или отвислыми грудями и курчавыми волосами на лобке. По сравнению с Кокеной, они были уродливы, несмотря на свою наготу. Но иногда, разглядывая их, он обнаруживал, как набухает и, твердеет его член.

— У тебя пенис торчит, — сказала девочка.

Смущенный без видимого повода, Арло двинулся вниз по реке. Чтобы не отстать, девочке пришлось идти быстрее.

— Почему в тюрьме не говорят о прошлом? — кинул он через плечо.

— Не знаю. Наверное, просто условность. Я не…

— Не ступай в воду! — внезапно крикнул он.

Она замерла с занесенной ногой.

— Я не могу все время перепрыгивать, как ты! Здесь ведь неглубоко.

— В этом месте обитают присоски.

— Что за присоски?

— Сейчас покажу.

Арло окунул скатомедузу в чистую воду и помотал ей, держа руки над водой. Через мгновение возникло какое-то подвижное мерцание.

Когда он вытащил скатомедузу, с нее свисало два тонких, прозрачных хвостика. Внутри каждого уже образовалась красная полоска — кровь из мяса перекачивалась в пищеварительный тракт паразита.

— Присоски причиняют боль, — объяснил Арло.

— Ух ты! — согласилась она, отступая назад.

Ударив скатомедузу о стену, Арло сбил с нее присоски. Те упали в воду и исчезли из виду, оставив на поверхности две воронки.

— Почему ты их не убил? — спросила девочка.

— У них не очень приятный вкус, если они давно не питались.

— Не для еды! А чтобы убить.