Один из преступников навел дуло автомата на посетителей, а второй глумился над артистами, избивая их и угрожая оружием. Голые мужчины на сцене представляли собой жалкое зрелище. Настя смотрела в ту сторону, что называется, открыв рот.

– Эт-то что, элемент шоу? – прошептала она. – Я же здесь новенькая, я говорила…

– Не похоже… – ответил ей Петр, спокойно вытирая рот бумажной салфеткой и откладывая столовые приборы в сторону.

– Можно я посижу здесь? – спросила Настя, придвигая к себе пустую тарелку и старательно делая вид, будто она посетительница ресторана.

– Посиди, посиди, – разрешил ей Петр.

– А то вдруг будут бить не только танцоров, но и официанток? – предположила Настя доверительным шепотом.

– Не бойся, никого бить не будут, – так же спокойно ответил ей Петр.

– Молчать всем! – заорал тот, который следил за посетителями. – Эй, мужик, не надо, не нервируй меня! Всем руки на стол, чтобы я видел! Одно неосторожное движение или попытка вызвать помощь по телефону, и я размозжу вам головы!

– Если что – стреляй, – поддержал его напарник, который продолжал издеваться над перепуганными танцорами.

– Давай, делай, что хотел, и уходим! Гаси педиков! – «миролюбиво» произнес наблюдающий за посетителями.

– Как же я вас ненавижу! – откликнулся на призыв товарища другой бандит. – Сейчас я одной очередью избавлю мир от такой нечисти, как вы, подонки! Может, тогда в Москве прекратятся всякие оргии и безобразия да разговоры о гей-парадах. Вы же трусливые и попрячетесь по своим норам, как крысы!

Настя отвлеклась от действия, разворачивающегося у нее перед глазами, и с ужасом посмотрела на Петра.

– Они ведь не шутят! – Кажется, только сейчас до нее дошло, что происходящее – страшная реальность.

– Думаю, что нет… Но ведут они себя странно… Скорее всего, парни – наркоманы и сейчас расстреляют бедолаг-артистов, – тихо проговорил Петр с помрачневшим лицом. – Ну-ка, залезай под стол.

– Что? – Настя подумала, что ослышалась.

– Немедленно полезай под стол! – Голос Петра был четкий и несколько взволнованный, а глаза потемнели, и из них исчезли веселые искры.

Настя обычно любила задать пару наводящих вопросов, прежде чем сделать то, что ее просили. Но здесь почему-то сразу же подчинилась – медленно и очень аккуратно сползла под стол.

«Зачем я его послушалась? Что это даст? Ведь сказали же, чтобы мы не шевелились. Сидели мы тихо и сидели… внимание не привлекали…», – подумала Настя и высунула голову из-под стола с той стороны, где находился Петр, с немым вопросом в глазах. Но тот уже не смотрел на нее, она увидела только его мужественный подбородок и услышала его зычный голос, почему-то вдруг похожий на голос совершенно пьяного человека:

– Эй, любезный! Да, ты, в лыжной шапочке, с игрушечным пулеметом, я к тебе обращаюсь! Я пришел сюда поесть, а вы распугали всех официантов, поэтому придется именно тебе сбегать на кухню за моим заказом! Вперед, малыш!

Возникла неловкая, устрашающая пауза, за время которой Настя успела подумать, что парень серьезно проголодался – вон сколько съел, а так и не наелся.

Бандит, к которому в столь развязной форме посмел обратиться Петр, соображал очень долго и, по всей видимости, мучительно. Но зато потом он разразился такими ругательствами, которых Настя и не слышала за всю свою жизнь. Он буквально кинулся на Петра.

– Ах ты, пижон! Ты что себе позволяешь? Сейчас я тебе покажу! Сейчас я тебе такую еду принесу, что наешься на долгие годы вперед!

Бандит, грузно ступая, приблизился к столику и замахнулся прикладом.