Около ста астропатов погибли на своих постах, пытаясь прорваться силой своего разума через пенящиеся опасными миазмами вихри Имматериума, но, хотя их героические имена и высекли на Железной Колонне, жертвы оказались напрасными, и X Легион по-прежнему пребывал в полной изоляции от остальной Галактики.

Уже несколько недель 52-я Экспедиция пробиралась сквозь реальный космос на обычных плазменных двигателях, надеясь отыскать разрыв во взбешенном варпе, но нереальность будто насмехалась над ними, и навигаторы не видели способа пройти сквозь бури без огромных потерь.

Гневный рев Ферруса Мануса разносился по всем палубам «Железного Кулака»: примарха выводила из себя мысль о том, что он пережил предательское нападение лишь затем, чтобы оказаться отрезанным от Императора столь обыденным явлением слепой природы, как варп-шторма.

Час, когда старшина астропатов Кистор объявил о том, что выжившим хористам удалось получить несколько слабых отрывочных сообщений, почти угасших в варпе, на кораблях наступило радостное оживление, длившееся ровно до момента передачи астрограмм в логические устройства и их дешифровки.

По всему Империуму бушевала война. На бесчисленных мирах группы предателей восставали против верных Императору лидеров, множество Имперских командиров объявили о том, что присягают Хорусу и не желают более подчиняться Совету Терры. Сразу же после этого они, как правило, начинали атаковать соседние системы, ещё не пораженные заразой предательства, и пламя войны постепенно охватывало целые сектора. Хорус широко раскинул сеть лжи, ненависти и презрения, а поэтому от остававшихся верными защитников Империума требовались героизм, мужество и сила, равные тем, что вели первых воинов Великого Похода. Иначе невозможно будет защитить мечту Императора о единой и безопасной Галактике Человечества.

Даже Механикумы разделились на враждующие фракции и принялись с дикой яростью сражаться за контроль над великими кузнями Марса и иных принадлежащих им миров. Фабрики, производящие амуницию Астартес, стали основной целью предателей, и лояльные слуги Императора, обороняющие их, безуспешно взывали о помощи, ужасаясь давно забытым и запретным технологиям древних эпох, попавших в руки Темных Механикумов.

Хуже того, с пугающей скоростью росло число сообщений об атаках ксеносов на человеческие миры. Орды зеленокожих буйствовали на Галактическом Юге, дикие банды калар-дунов опустошили несколько недавно приведенных к Согласию миров в Регионе Бурь, мерзкие пожиратели падали с Карнуса V начали кровавую резню у Девяти Путей. Пока человечество скатывалось в самоубийственную войну, бесчисленные ксенорасы, словно стервятники, начинали отрывать куски от гигантского тела агонизирующего Империума…

Феррус Манус склонился над огромной наковальней в центре зала, мерцающий голубоватый свет, исходящий от его сияющих серебряных рук, почти не освещал мрачные углы Железной Крепи. Примарх работал над длинной полосой поблескивающего металла, время от времени досадливо потряхивая головой. Почти все его раны уже исцелились, кроме раздробленной челюсти — удар Крушителя Стен, нанесенный братом-предателем, оказался столь мощным, что даже кость примарха срослась неправильно. Сантару никогда прежде не доводилось видеть своего повелителя в столь страшном и долгом гневе — Манус пригрозил, что разделается с любым, кто хотя бы упомянет имя Фул… предателя.

Глядя на изуродованное лицо примарха, Габриэль подумал о том, что и сам он выжил скорее по счастливой случайности — ужасающие удары, нанесенные ему энергокогтями Первого Капитана Детей Императора, рассекли сердце, легкие и желудок. Лишь немедленное вмешательство апотекариев Легиона и его собственная решимость жестоко отомстить Юлию Каэсорону помогли Сантару продержаться до имплантации в его разорванное нутро бионических органов.

За спиной Габриэля виднелась облаченная в черно-белый балахон мрачная фигура старшины Кистора, сжимающего в бледных пальцах свой медный посох.