— Мы обескровлены, Коракс, но не сломлены! — рявкнул Манус, глядя, как одинокая, ярко разукрашенная фигура в пурпурно-золотом взбирается на самый верх крутой черной скалы и раскидывает руки в ироничном приветствии. Даже отсюда в чертах лица Фулгрима легко угадывалась мерзкая улыбочка.

— Говори за себя! — раздался хриплый голос Вулкана. — Нужно отдышаться и помочь раненым, прежде чем вновь кидаться, сломя голову, в горнило столь безумной битвы. Нам стоит закрепиться на занятых позициях и позволить собратьям довершить начатое.

— Нет, и ещё раз нет! — заорал среброрукий Примарх в ответ. — Предатели разбиты! Один, последний удар — они захлебнутся в собственной крови!

— Феррус! — в голосе Коракса впервые мелькнуло нечто схожее с раздражением. — Не наделай глупостей! Мы уже победили!

Злобным щелчком закрыв вокс-канал, Манус обернулся к оставшимся в живых Морлокам. Всего лишь полсотни терминаторов стояли рядом с ним, но, глядя на их гордую стойку, на синее пламя энергии, потрескивающее на когтистых перчатках их брони, он понял, что Морлоки вновь готовы последовать за ним в пламенеющий ад смертельной битвы.

— Пусть наши братья отдыхают и зализывают раны! — воззвал Феррус Манус. — Железные Руки никому не уступят право отмстить грязным предателям, недостойным носить имя Детей Императора!

ФУЛГРИМ УХМЫЛЬНУЛСЯ, ВИДЯ, ЧТО ОТРЯД Ферруса Мануса возобновил наступление по пескам Ургалла. Освещенный далекими вспышками стихающей битвы, его брат казался величественным ангелом мести, серебряные руки и глаза Десятого Примарха бриллиантовым блеском отражали полыхающее вокруг смертоносное пламя войны. Прослушивая переговоры Ферруса, Феникс на долю секунды испугался, что тот решит отойти на юг вместе с Саламандрами и Гвардией Ворона — но после его наглого, вызывающего появления на вершине скалы Манус просто не мог не броситься в атаку сломя голову.

Вокруг него, последние из Гвардейцев Феникса напряженно ждали подхода могучих Морлоков, их золоченые алебарды угрожающе склонились к земле, направленные на врагов. Марий и его странное звуковое оружие нетерпеливо подвывали в ожидании схватки, и Юлий, почти неузнаваемый, с полусгоревшим лицом, напряженно облизывал распухшим языком провал безгубого рта.

Манус и терминаторы тем временем пробирались сквозь руины оборонительных сооружений изменников, на их броне виднелись многочисленные вмятины и шрамы, залитые вражеской кровью. Улыбка на лице Фулгрима дрогнула, когда он ощутил всю глубину ненависти, что испытывал к нему его брат, и он в который раз спросил себя — как они вообще дошли до такого?!

Лишь смерть одного из них окончательно расставит все по местам.

Отступление армии Воителя выглядело трусливым и безоглядным — точь-в-точь как планировал Хорус. Воины бежали к древней крепости заранее определенными группами, всеми силами изображая потерю боевого духа — на деле же занимая новые позиции в развалинах укреплений или же в глубоких закопченных воронках от снарядов.

Убивая всех на своем пути, громадные терминаторы неудержимо приближались к скале Фулгрима, молнии сверкали на их когтях, и красные глаза шлемов полыхали яростным гневом. Гвардейцы Феникса выступили вперед, превосходно зная о возможностях тактического доспеха и о том, что лишь они в силах достойно противостоять Морлокам в ближнем бою.

Но тут Марий испустил очередной восторженный рев, и жуткое оружие поддержало его громогласным стоном смертоносных гармоник, звуковой волной невероятной силы врезавшихся в первые ряды Железных Рук.

Несколько огромных воинов, словно в замедленной съемке, разлетелись на части, куски размягчившейся брони смешались с потоками разжиженной плоти.