Эйдолон же помрачнел ещё сильнее, он явно стыдился того, что не смог отстоять право остаться с Детьми Императора. Впрочем, приказы Воителя не обсуждались, и один из военачальников Легиона обязан был взять на себя эту миссию. Смешно было бы отправлять с одной-единственной Ротой Примарха, Веспасиан же командовал войсками на Лаэре. Эйдолон прекрасно понимал, в чем дело, но на душе у него от этого легче не становилось.

— Ничего, мы ещё воспоем вашу храбрость по возвращении, — улыбнулся Фулгрим. — А сейчас, давайте поднимем бокалы за погибель врагов человечества!

При этих словах Врата Феникса распахнулись, и в зал вошло множество лакеев и сервиторов, несших блюда с жареным мясом и бутылками старого вина.

— Скоро, скоро мы ощутим вкус победы! — провозгласил Фулгрим.

Глава Пятая

Сбитые с небес/За «Огненной Птицей»!/Храм Искушений

ЭСКАДРИЛЬИ «ШТОРМБЁРДОВ» И «ТАНДЕРХОУКОВ», устремившихся к последнему атоллу Лаэра, представляли собой одну из крупнейших воздушных армад, когда-либо сражавшихся во время Великого Похода. Девять сотен кораблей стартовали со взлетных полос ранее захваченных атоллов в час захода солнца, и момент запуска каждого из них был рассчитан лично Фулгримом. Примарх хотел быть уверен в том, что волны боевых челноков начнут накатываться на Храмовый Атолл друг за другом, в полном соответствии с планом сражения.

Взвывая двигателями, перехватчики и штурмовики устремлялись ввысь, а за ними взлетали бессчетные десантные суда, поднимая тучи из коралловой пыли и выхлопов сгорающего топлива. За какие-то минуты небеса над каждым атоллом заполнились их темными, хищными очертаниями, они кружились подобно стаям воронья, готовые наброситься на обессилевшую жертву. Наконец, по сигналу с орбиты, эскадрильи сменили курс и, подгоняемые хвостами синего огня, понеслись по безоблачному небу Лаэра к своей обреченной добыче.

Фулгрим стартовал с борта «Гордости Императора» на «Огненной Птице», штурмовике, лично разработанном и построенном им на оружейных палубах своего флагманского корабля. Его крылья, гораздо более длинные, чем у «Штормбёрдов», изящно изгибались назад, а хищный крючковатый нос придавал штурмовику жутковатый облик, неизменно вселявший страх в сердца врагов Примарха.

«Огненная Птица» ворвалась в атмосферу Лаэра, призрачные потоки огня обвивали её крылья и корпус, превращая штурмовик в комету, ярко сияющую на вечернем небе.

Стальные обводы «Штормбёрда», на котором летел Соломон Деметер, были щёдро покрыты позолотой, а трюм и «салон» украшены мозаиками, рассказывающими о великих победах и завоеваниях Легиона, совершенных бок о бок с Лунными Волками. Воины в серой броне долго бились рядом с пурпурными Детьми Императора, и Второй Капитан внезапно ощутил боль сожаления при мысли о тех временах. Вздохнув, Соломон вновь уставился на картины, дрожащие и прыгающие перед его глазами.

— Дальше будет только хуже! — заметил Гаюс Кафен, по-своему поняв состояние командира.

— Спасибо большое! — прокричал в ответ Соломон. — Я только-только попытался забыть о том, что нам нужно преодолеть стену из зениток, защищающих это проклятое место!

Даже несмотря на то, что грохот двигателей смягчался авточувствами шлема, он оставался оглушающим. Звуки разрывов зенитных снарядов казались на его фоне тихими и безобидными за бронированными бортами «Штормбёрда», но Десантники знали о смертельной опасности, скрытой в них.

— Мне это не по вкусу! — заорал Деметер. — Я ненавижу такие минуты, когда приходиться добираться до цели в качестве беспомощного груза!

— Ты каждый раз так говоришь, — заметил Кафен. — Как бы мы ни добирались до поля боя — в «Штормбёрде», дропподе или «Рино».