– И что? Знаешь, когда я видел свою дочь в последний раз?

– В крайний, – поправил суеверный Гаврила.

– Что? А, да, в крайний… Знаешь когда?

– Не знаю…

– Два года назад. Вживую. По скайпу, понятное дело, я почти каждый день с ней переписываюсь. Ну не реже одного раза в неделю. Даже на день рождения не прихожу…

– Ну да, тебя Раиса как раз впустит в квартиру. – Гаврила сел к столу, взял в руку бутылку и задумчиво посмотрел в горлышко. – Закончилась, блин.

– В холодильнике есть еще, – сказал Зорин.

Когда Сережа Новиков начинал рассказывать о своей бывшей и о дочери, с которой он не может нормально встречаться, Зорин испытывал какое-то чувство, похожее на чувство вины. Раиса как-то предложила Новикову выбирать – она или друзья, Новиков психанул… И вот теперь только переписывается со своей дочерью через Сеть.

– Я ей даже подарков не дарю, перевожу денег, и все. С другой стороны – что я ей могу купить? Я ведь толком и не знаю, что ей нравится, что нет. Раиса года три назад потребовала денег на пианино, я отправил. А научилась Лизавета играть или нет…

– Так ты спроси?

– А это что-то изменит? – вопросом на вопрос ответил Новиков. – А я и сам не понимаю толком – хочу я быть с дочерью ближе или нет… Понимаете? У нее неплохой отчим. Нормальный мужик, если честно. Он о ней заботится, она к нему тоже неплохо относится… кажется. Я не спрашивал, с каких хренов мне у нее это спрашивать? Я ей пишу, она отвечает. И потом мне пишет – отвечаю я. Никто никому ничего не должен. И как мне понять – люблю я ее или только ритуал выполняю? Как понять?

– Во-от… – протянул многозначительно Гаврила. – А в Челябинске, например, многие узнали, как относятся друг к другу. Читал в Сети? Как рвануло – бросились к детям, к женам… Сразу все на места и расставило.

– Ага, – кивнул Новиков. – Нужен небольшой апокалипсис, чтобы понять – а любим ли мы кого-нибудь вообще. Или будем свою жизнь спасать. Вот ты к кому поедешь?

– Я? – переспросил Зорин. – Не знаю… Не задумывался.

– А это смотря какой апока… апокалипсис… – выговорил-таки Гаврила. – Если астероид шандарахнет, то никто никуда не поедет и не пойдет. Если большой астероид, понятное дело. Бац, потом стук, потом землетрясения и все такое… цунами…

– У нас цунами не будет, – сказал Новиков. – Землетрясение может быть, ударная волна…

– И этого хватит… – отмахнулся Гаврила. – Потом – снег, зима, голод… Твоя бывшая с дочерью отсюда почти в тысяче километров, хрен ты до нее доберешься. А я к своей нынешней… А черт его знает, пойду я за ней или нет? Вот не знаю… Пусть спасатели…

– Какие спасатели? Какие, к хренам собачьим, спасатели? – Новиков таки врезал кулаком по столу, тарелка слетела на пол и разлетелась на осколки. – Какие к свиньям спасатели, если долбанет астероид? Не такой, как в Челябинске, а настоящий, с километр… У спасателей тоже есть семьи, и их бросятся спасать в первую очередь. Ты бы стал раскапывать руины чужого дома, если неподалеку – твой? И там под камнями – твоя семья? Хрена лысого! Вся система сразу рухнет. Сразу! Сам прикинь – если этот спасатель – урод, такой, что и своих спасать не пойдет, – он что, чужих будет вытаскивать? Он себя спасать будет. Себя любимого! Нужно будет жратвы успеть насобирать, чтобы хоть на неделю дольше прожить.