Тави посмотрел на ветерана и прищурился.

– Разве капитан Цирил давал вам разрешение не соблюдать протокол о рангах, легионер?

Второй легионер подошел поближе. Он был пониже, покоренастей и, как его партнер, с животиком, говорящим о минимуме упражнений и любви к пиву.

– Что это у нас здесь? Один из гражданских щенков решил, что он лучше, чем солдат, потому что он один раз обошел вокруг розария с Легионом, никогда не покидавшим свой город?

– Всегда так, – протянул первый и продолжил глумиться над Тави. – Прошу прощения, сэр. Вы что-то спросили? Если и так, то что-то более важное выбило ваш вопрос из моей головы.

Не говоря ни слова, Макс спешился, достал короткий тяжелый жезл из своей седельной сумки и приложил им первого по переносице с такой силой, что тот подлетел и упал спиной в грязь.

Второй охранник неуклюже схватил свое копье, наконечник которого наклонился в сторону невооруженного Макса. Юноша схватил его одной рукой, блокируя, как будто наконечник уперся в камень, и швырнул второго часового в деревянный частокол с такой силой, что он закачался. Часовой ударился и упал, и прежде, чем он смог подняться, Макс направил тупой конец копья под подбородок и ударил. Меньший часовой издал сдавленный звук и застыл, распластавшись на земле.

– Сэр, – лениво протянул Макс, обращаясь к Тави. – Вы должны простить Нонуса, – надавив и заставив того издать квакающий звук, – и Бортуса тоже. Макс пнул под ребра первого часового.

– Пару лет назад им удалось откупиться, чтобы их не выгнали взашей из Третьего Антилланского, и я полагаю, что у них просто не хватило мозгов и что именно отсутствие должного уважения к офицерам, в первую очередь, и было причиной всех их бед.

– Антиллар, – сдавленно произнес тот, что поменьше.

– Я пока не с тобой разговариваю, Нонус, – сказал Макс, продолжая давить древком в подбородок легионера. – Но я рад, что ты меня узнал. Думаю, нужно упомянуть, что я направлен сюда как центурион и буду отвечать за тренировки с оружием. Ты и Бортус только что заслужили право быть манекенами на моей первой тренировке с селедками. – Его голос стал жестче. – Кто ваш центурион?

– Валиар Маркус, – еле выдохнул человек.

– Маркус! Мог бы поклясться, что он вышел в отставку. Я поговорю с ним об этом, – он наклонился и сказал. – Если предположить, что все в порядке с подтрибуном Сципио. Он вправе дать вам плетей прямо здесь, если захочет.

– Но я ничего не сделал… – расстерялся Нонус. – Бортус первый начал…

Макс облокотился на жезл чуть сильнее, и Нонус придушенно замолчал, издавая звуки, похожие на икоту. Громадный Антиллар посмотрел через плечо на Тави и подмигнул: – Что скажете, сэр?

Тави отрицательно покачал головой, и ему потребовались усилия, чтобы убрать улыбку с лица. – Нет нужды в наказании, центурион. У нас не случилось ничего, что мы бы не могли решить позже, – он наклонился и посмотрел на большего легионера, лежащего без сознания. Человек дышал, но его нос был опух, тек и явно был сломан. Оба его глаза были уже окружены великолепными, темно-фиолетовыми синяками. Он повернулся к мужчине, которого Макс оставил в сознании.

– Легионер Нонус, не так ли? Как только вы соберетесь с силами, возьмите вашего друга и отведите к врачу. Когда он очнётся, напомните ему, что случилось, хорошо? И посоветуйте ему, чтобы по крайней мере во время нахождения на посту, он приветствовал прибывающих офицеров с положенным уважением, а не дразнил как щенков, выращенных в розарии. Хорошо?

Макс ткнул жезлом в Нонуса снова. Легионер отчаянно закивал.

– Молодец, – сказал Тави, затем пришпорил лошадь и поскакал, не оборачиваясь.