Спустя мгновение, он сделал еще один шаг и снова накренился.

— Почти получилось! — проревел через плечо Риве Бернард. — Можете их тряхнуть?

— Эх! — выдохнул Рива сквозь сжатые зубы. Затем он снова закрыл глаза, сказал что-то инженерам, и вдруг сама земля стонала.

Она дернулась и вздрогнула один раз. Затем она резко качнулась так, что Амара упала бы если бы Дорога не поймал и не удерживал ее от падения.

В это время на поле два здоровяка, находившиеся уже не более чем в двух сотнях ярдов от стены, поскользнулись и, заревев, стали заваливаться.

Их повело вбок движением, казавшимся замедленным из-за растояния.

Спустя несколько долгих секунд они упали, огласив окрестности пробирающим до костей гневным рёвом.

Влекомые своим огромным весом, они жестко ударились о землю, подняв воздух тонны воды и грязи.

Сотни, даже тысячи воинов ворда оказались погребенными под каждым из этих жутких созданий, чьего веса хватало для того чтобы оставить глубокие следы даже на запёкшейся глине.

Они сучили ногами, убивая ими ещё больше ворда, и издавали низкий стон, от которого рябила мелкая вода вокруг них.

— Неплохо, — сказал Бернард. — Неплохо. Ну что ж, можно начинать.

Он посмотрел на Джиральди, внезапно покрывшись испариной:

— Центурион, камень.

Джиральди порылся в сумке и вытащил гладкий продолговатый камень такого же цвета, что и стены.

Он передал его Бернарду, который положил его на пол и сказал:

— Готовьтесь трубить отступление.

Трубач нервно выглянул наружу и облизнул губы.

Бернард глубоко вдохнул и опустил каблук сапога на камень, разбивая его вдребезги.

Из разбитого камня вырвался порыв холодного ветра, поднявший пыль и размазавший пятна свежей крови на стенах.

Несколько секунд спустя один из больших каменных блоков на стене, служащих в качестве её зубцов, затрясся, загудел и вдруг стал менять свою форму.

Из камня, словно из сугроба, стало выбираться нечто похожее на фригийскую ездовую собаку.

Оно сразу же обернулось, рванулось вперед и уничтожило воина ворда возле соседнего зубца, разорвав богомола на ошметки поломанного хитина и потёки коричнево-зелёной крови.

Собакообразные горгульи стали оживать по всей стене, с неудержимой яростью бросаясь в бой с вордом, и как только ожила последняя, задрожали и заволновались камни под освободившимися местами, порождая всё больше горгулий.

— Сигнал к отступлению! — приказал Бернард.

Труба отыграла сигнал, и Легионы мгновенно начали отступать, как если бы голос Бернарда донёсся до каждого из них.

Амара присоединилась к мужу и остальным командирам, покидающим стену, а тем временем всё больше и больше собакообразных горгулий высвобождались из камня, составлявшего стены, и со свирепой радостью, виляя хвостами, бросались убивать ворд.

Мулы и их персонал уже находились в пути, и, спустившись к поверхности, Амара заметила что и по эту сторону стены земля стала мягче.

Тяжело дышавший Рива оставался на месте, и обе его ладони были приложены к земле.

Амара поспешила к нему со словами:

— Ваша Светлость! Нужно уходить!

— Ещё минуту! — пропыхтел он. — Земля по эту сторону стены совсем рыхлая, она задержит их ещё больше если как следует её намочить.

— Ваша Светлость, — сказала Амара. — У нас нет даже минуты.

Она повернулась к инженерам и рявкнула:

— Вы слышали сигнал. Всем отступать!

Они были так истощены, что только у нескольких хватило сил отдать честь, но все они с кряхтением поднялись на ноги и поковыляли прочь от тающей на глазах стены и растущего войска горгулий.