— Как ты смеешь! — Прорычала Кария, и тыльной стороной руки нанесла ему удар, который пришелся в грудь и отбросил его через всю комнату.

Эрен пытался аккуратно приземлиться на мраморный пол, чтобы не сломать себе что-нибудь. Но все равно усиленный фуриями удар вышиб весь воздух из его легких.

— Как ты посмел поднять на меня руку, ты самонадеянный мелкий слайв, — рычала Кария. Она повернула руку ладонью вверх, и пламя вспыхнуло между ее пальцев. — Мне следовало бы сжечь тебя заживо.

Эрен знал, что его жизнь была под угрозой, но едва мог двигать руками и ногами.

— Первый Лорд, — прохрипел он, — ждет меня со своим снадобьем.

Глаза Карии метнулись вниз к его груди и назад на лицо. На ее лице появилось выражение, похожее на разочарование, и она сжала кулак, погасив полыхавший там огонь.

Эрен мельком тоже взглянул туда. Серебряная монета на его ожерелье, неофициальный знак Курсора, подчиняющегося лично Первому Лорду, открыто лежала на тунике.

— Я думаю, что это сейчас уже не важно, — сказала Кария, явно со злорадством в голосе. Она повернулась и с надменным видом снова пошла к выходу.

Эрен взглянул вниз, на пузырек в своей руке. Он был плотно закупорен пробкой, заполненный на половину ширины кончика пальца серо-белым порошком на дне. Почти наверняка, яд.

— Зачем? — прохрипел он. — Сейчас то уже зачем?

Кария замерла в дверном проеме, оглянувшись через плечо с легкой улыбке на губах.

— Привычка, — ответила она бархатным голосом.

И удалилась.

— Хелатин, — определил Сиреос ровным тоном.

Врач сидел за столом в вестибюле, который находился за центром управления Гая, заставленный дюжиной стеклянных пузырьков с разноцветными жидкостями на проволочный стойках и с теперь уже опустошённым пузырьком, взятого Эреном у Карии.

— Если более точно — усовершенствованный хелатин.

Эрен покачал головой.

— Не понимаю. Я думал, что это было лекарство.

— Лекарство от яда отличается только дозировкой и выбором времени, — ответил Сириос.

— Хелатин в малых дозах — стимулятор. Это фактически часть тоника. Тело может усвоить небольшое количество абсолютно без последствий. А вот большее количество… — Он покачал головой.

— Это убило бы его? — уточнил Эрен.

— Навряд ли, — сказал Сиреос. — По крайней мере, не сразу. Хелатин, принятый в большем количестве, откладывается в мозге, в позвоночнике и в костях. Всё это остается там.

Эрен медленно выдохнул из-за спазма в животе.

— Он накапливается со временем.

— И угнетает способность тела к восстановлению, — сказал Сиреос, кивая.

— В конечном итоге до состояния, когда -

— … когда все органы начинают отмирать, — горестно продолжил Эрен.

Сиреос протянул свою руку ничего не ответив.

— Что можно сделать?

— Я полагаю, что наказание за отравление карается смертью через повешение, — ответил Сиреос.

— Конечно, только после допроса специальной комиссией, назначенной Сенатом.

Эрен бросил взгляд на врача.

— А что произошло с вашей заповедью "‘Главное — не навреди "’?

— Я люблю жизнь, — с жестким взглядом произнёс Сиреос. — Я никогда не отнимал её. Кария была моей студенткой в академии. Она заработала возмездие Закона за то, что использовала полученные от меня знания для причинения другому человеку вреда и боли.