Демос долго смотрел внутрь в абсолютной тишине. Затем, звено за звеном, он вытянул комплект рабских цепей из сумки.

Каждое звено было из золота. Демос целую минуту заворожено водил по цепям кончиками пальцев.

Это была самая большая удача за всю жизнь наемника, и много, много больше. Он поднял глаза на Тави, недовольно наморщив лоб.

— Вы не обязаны принимать их, — сказал Тави. — Мои Рыцари воздуха перенесут меня на другое судно. Вы присоединитесь к флоту. И вы снова сможете заняться работорговлей по окончании контракта.

— Или, — продолжил он, — вы можете принять их. И никогда впредь не заниматься работорговлей.

Какой-то момент Демос только медленно тряс головой.

— Что вы наделали?

— Я только сделал для вас более выгодным прекращение работорговли, чем продолжение этого бизнеса, — ответил Тави.

И без того слабая улыбка окончательно сползла с лица Демоса:

— Вы дали мне цепи, сделанные под мой размер, Ваше Высочество. И просите меня носить их открыто.

— Я буду нуждаться в умелых капитанах, Демос. Я буду нуждаться в мужчинах, слову которых могу доверять, — усмехнулся Тави и положил руку на плечо собеседника. — И в мужчинах, у которых есть сила духа, чтоб устоять перед золотым блеском. Что скажете?

Демос бросил цепи в сумку и повесил ее на плечо, затем поклонился ниже, чем Тави когда-либо видел в его исполнении прежде.

— Добро пожаловать на "Слайв", милорд.

Демос немедленно развернулся и начал громко раздавать приказы команде, и Макс с Китаи подошли к рампе и стали рядом с Тави.

— Это было здорово, Алеранец, — пробормотала Китаи.

Макс помотал головой.

— Что-то в твоей черепушке пошло не так, Кальдерон. Как-то ты криво на все смотришь.

— На самом деле, это была идея Эрена, — отозвался Тави.

— Хотелось бы, чтоб он пошел с нами, — прогрохотал Макс.

— Такова очаровательная жизнь Курсора, — ответил Тави. — Но как бы не повернулись дела, мы не будем долго отсутствовать. Отвозим Варга и его людей домой, вежливо наводим шороха, чтобы поддержать дипломатические каналы открытыми, и возвращаемся. На все — два месяца или около того.

Макс проворчал:

— Что дает Гаю время добиться поддержки в Сенате и объявить тебя его наследником, законно и официально.

— И помещает меня как вне досягаемости потенциальных убийц, так и там, где это важно для Империи, — согласился Тави. — Я особенно люблю первых.

Моряки начали отдавать швартовы, и Китаи сильно сжала руку Тави.

— Пойдем, — позвала она. — Пока ты не выплеснул свой завтрак на свою же броню.

Когда корабль отошел от причала и закачался на волнах, Тави почувствовал, что его начинает мутить, и заторопился в каюту избавиться от брони и удостовериться, что у него много воды и одно или два пустых ведра.

Он был ужасным моряком, и жизнь на судне превращалась в чистое мучение.

Тави почувствовал новый спазм в желудке и с тоской подумал о хорошей, твердой почве, так и кишащей убийцами.

Два месяца в море.

Он едва ли мог представить себе что-то ужаснее.

***

— Это отвратительно, — пожаловался Тоннар, едущий в пяти ярдах позади лошади Кестуса. — Похоже на какой-то дурной сон.

Кестус взглянул вниз, на боевой топор, притороченный к седельному вьюку его лошади. Будет трудно бросить его с достаточной силой, сидя верхом на лошади, но черепушка у Тоннара такая слабая, что это вряд ли имеет значение.

Конечно, тогда возникнут проблемы в виде трупа этого болвана и возможного обвинения в убийстве.