Солнце не спеша двигалось на запад по голубому полю, незаметно удлинялись тени.

– Пожалуй, на сегодня хватит, – сказала сама себе Мирослава, оказавшись за рулем своей «Волги», и свернула в сторону шоссе, ведущего в коттеджный поселок.

Вернувшись домой, Мирослава застала живописную картину – на крыльце сидели Миндаугас, читавший книгу, Шура, листающий какие-то газеты и прихлебывающий чай из огромной чашки, и растянувшийся посередине кот Дон.

– Три девицы под окном, – пробормотала Мирослава вместо приветствия.

– Никакие мы не девицы, мы три молодца, – на полном серьезе поправил ее Наполеонов.

Мирослава фыркнула и сказала:

– Ну я понимаю, что здесь делают Морис и Дон, а ты-то почему не на работе?

– Мой рабочий день закончился, и я имею право на отдых, – сделал вид, что обиделся, Шура.

– На отдых право ты, конечно, имеешь, но рабочий день у тебя ненормированный. Что, со всеми делами управился?

– Не нападай, – миролюбиво проговорил Наполеонов, – сама знаешь, что всех дел никогда не переделать.

Волгина кивнула и устремила взгляд, полный надежды, на Миндаугаса.

– Морис, у нас в доме найдутся хотя бы три корочки хлеба? Я умираю от голода.

– Ужин готов, – ответил он просто.

– Вот-вот, накорми ее, а то она от голода на старых друзей бросается.

– Где будем есть? На веранде или в столовой?

– Мне все равно, я только быстро под душем ополоснусь.

– Шура, – позвал Морис, – идем.

– Куда? – моргнул тот пару раз.

– Поможешь мне перенести все на веранду.

– Эх, нет мне покоя, все так и норовят меня поэксплуатировать, – проворчал тот, поднимаясь на ноги.

Когда Мирослава вышла на веранду, к ужину все уже было готово.

– Как хорошо, мальчики, – проговорила она, усаживаясь в плетеное кресло и вытягивая с удовольствием ноги.

Дон, не торопясь дожевавший кусочек отбивной, недолго думая, запрыгнул на кресло, стоящее рядом с креслом Мирославы, и стал вылизывать свою длинную шерсть.

Первое блюдо и салат съели молча, а когда принялись за десерт, Наполеонов не выдержал: