Жилец смотрел на него во все глаза.

А Фвонк чувствовал, что многое встало на место. Он сумел сформулировать это словами. Брюхатые с одного взгляда видят, сколько в нем дряни и грязи, разложения и упадничества. Они бы сразу списали его со счетов, но он застит солнце им, брюхатым, стоит у них на пути как он есть, ходячая совокупность всего, от чего они считают своим долгом оградить детей в будущем. Он — нечистоты жизни.

«Ты прав, — откликнулся жилец. — Брюхатые сияют».

«Черт-те как сияют».

«Да».

* * *

38) На следующую ночь все повторилось. В волчье время в дверь позвонил жилец. Процедура та же — извинения, чай, борода, срочные документы, Фвонк дремлет в кресле. Ни один из них не формулирует этого, но им приятно в обществе друг друга, тепло и хорошо, оба этим не избалованы.

39) Жилец отложил свои бумаги и уставился на Фвонка.

«Какой твой любимый палиндром?» — спросил он.

Фвонк задумался.

«У меня нет любимого палиндрома», — подумав, ответил он.

«А у меня: Yo, banana boy».

Фвонк покивал. Что это за человек перед ним?

40) Полчаса спустя жилец снова отложил свои бумаги.

«Ты ведь не думаешь, что у меня не жизнь, а малина?» — спрашивает он.

«Нет, конечно», — отвечает Фвонк.

«Это хорошо. А как ты сам живешь? Легко?»

«Нет».

«Но поверь, ты просто не представляешь, насколько нелегка моя жизнь. Я не могу позволить себе даже кризиса среднего возраста».

«Бедняга».

«Меня это просто бесит!»

«Приходи злиться сюда ко мне, — предлагает Фвонк. — Я привык, что люди злятся».

«Эх, как раз сейчас я мирный».

Жилец опускает глаза в бумаги и тут же снова поднимает их на Фвонка.

«Ты простой человек?» — спрашивает он.

«Не знаю, — отвечает Фвонк, — но, наверное, да, некоторым образом».

«Мне надо больше общаться с народом, с простыми людьми», — говорит жилец.

«Народ, — повторяет за ним Фвонк, пробуя слово на вкус, — это тролль со многими головами».

Жилец заходится смехом:

«Черт побери, а ты прав!»

41) «Меня разбудил сон, — говорит бородатый, — я поэтому сюда пришел».

«Правда?»

«За мной гналась всадница, она норовила затравить меня и все время кричала таким голосом, как эхо: „Кто в Норвегии всех сильнее?“ — а в руке у нее, представляешь, было ядовитое яблоко. Фу, кошмар».

«Да, звучит малоприятно. А что это была за всадница?»

«Фрукточница».

«Фрукточница?»

«Яблочная дива».

Фвонк кивает, как будто теперь ему все ясно.

«Яблоко было отравленное, — говорит жилец, — у него был такой типичный вид отравы: очень красное, очень большое, очень красивое, видно, что опасное».

«И ты проснулся?»

«Да, проснулся и подумал, что чашечка чая могла бы приглушить кошмар».

«Я не умею толковать сны и не знаю, что бы это могло означать, но, по-моему, часто сны оказываются вздором, возможно, этот тоже».

«Ты прав! — говорит жилец. — Совершенно прав — сон ничего не означает, даже смешно — бояться яблока, ой не могу».

«Вот видишь, — говорит Фвонк, — совсем другое дело».