Коля вдохновенно заорал:

— Нам форму новую дадут, научат бить из автомата, когда по городу пройдем, умрут от зависти ребята…

И побежал вперед на оставшийся около ставки инкского главкома заслон из личной стражи уаранку и орлиной гвардии.

Соответственно наша фаланга пошла в атаку на шатер рядом с золотым штандартом. Первый ряд копий опирался на щиты, второй ряд копий на плечи первого ряда.

И вот мы накатились на бастион из живого камня. Наши гибкие копья жалили и прошивали насквозь черные доспехи, однако их мрачные палицы еще мозжили черепа, а вострые мечи быстро снимали головы. Но берсеркер Кукин надвигался на врагов словно солнечный протуберанец, он весь будто покрылся красными длинными волосами. Мне то и дело казалось — в Николая что-то вселилось, некая буйная стихия типа огня. Попросту выражаясь, одержимый наш Коля. После возвращения в мир родной придется лечить приятеля в Бехтеревке.

Именно в районе Кукина мы пробили боевой порядок инков и сыпанули в брешь. Из шатра вышел Властелин, в плаще, обсыпанном драгоценными камнями и накинутом поверх золотого доспеха. Над Уайна Капаком по-прежнему возвышался каменный Супайпа-Борман.

— Ну, что не вышло по-вашему? — крикнул я Инке через разделявшие нас тридцать тяжелых метров.

— С чего ты взял? — голос подозрительно спокойного Уайна Капака был тих, но тем не менее легко проникал в уши. — Вся эта петрушка вполне укладывается в мой сценарий, о котором я, извини уж, тебе не говорил в подробностях.

— Твоя голова начинена моими демонами, — хохотнул Супайпа. — Куда бы ты ни пошел, ты обязательно возьмешь голову с собой. Разве не так?

Мне, действительно, захотелось оторвать на какое-то время свою башку. Даже показалось, что так оно и произошло. Из позвоночника через открывшуюся дыру вырвались вихри и смерчи.

Ну, думаю, сейчас что-то путное выйдет. Так и есть. Острые вибрации стали багровыми нитями, из которых соткались клюв, когти; быстро распространяющиеся вихри сделались серебристыми нитями, а те сплелись в маховые перья, в крылья. Супайпа же, не зевая, опустился на четвереньки и обернулся гигантским аллигатором из преисподней. Долго не удавалось пронять гада — если, увернувшись от пасти, и доставал его клювом, то никак было не пробиться через толстенную бронешкуру.

Наконец, я подхватил его, вонзивши когти в зазубрины спины, стал тащить выше и выше, пока не увидел цепочку миров, тут и сбросил вредную тварь.

После чего ринулся вниз, чтобы нанести удар обмякшему противнику. Огонь клюва пробил твердые покровы и стих.

Уайна Капак, он же полковник Максимов, он же оберст фон Рауш, повалился на землю, немного потрогал грудь и стал коченеть. Укрепленная моей агрессивной психикой пуля попала в самое «яблочко».

Золотой штандарт с изображением солярного знака, пятилучевой свастики-солнцеворота, простоял еще немного. Кто-то, кажется Кукин, опрокинул его и втоптал в грязь.

Неожиданно пейзаж вертанулся передо мной, и я оказался отброшенным на несколько десятков метров от шатра, да еще обнаружил себя посреди клина, рассыпающейся под ударами врага. Понятно стало, что масштабная херовина с временем-хроносом приключилась. Я видел вдалеке, у царского шатра, опять живого и торжествующего Уайна Капака.

Передо мной возник воин в шлеме, похожем на череп акулы, его забрало поднялось, — и я встретил свое лицо, только с малоприятным гнусно-торжествующим выражением. Тут двойник-супостат опустил на мою голову что-то чертовски тяжелое и взрывное…

Демоны неохотно покидали расколотую башку. И богиня со змеиной головой Чаупиньямки, и богиня без головы с дверцей на груди Пачамама, и божество, похожее на огненный вихрь после взрыва, Париакака, также боги дождя и ветра, боги-держатели и боги-разрушители, все Высшие Разумные, которые хотели получить епархии в мире-метрополии и пасти клиентов…

Я не знал, доведено ли вражеское дело до конца.