Один из мальчишек, обрадовавшись, что знает Гюго, расплылся в улыбке, показав свои не особо чистые зубы, толкнул в бок соседа, недоуменно хлопавшего глазами, и поспешно воскликнул:
– Мы знаем тебя! Ты писатель!.. – вновь толкнул своего товарища, довольно добавил: – Гюго! Нам Габи рассказала о тебе… – И задорно выпалил: – Она хвалилась, что ты ей дал золотой.
Гюго, с облегчением вздохнув, взволнованно промолвил:
– Я и хочу вас расспросить о ней… – стараясь быть спокойным, начал он: – Где она сейчас?
Оглянувшись, Гюго посмотрел в сторону толпы, но среди снующих туда сюда девочек цыганок милой его сердцу не было.
Он обеспокоенно добавил:
– Что то я не вижу Габи в толпе.
Дети, почуяв интерес месье, решили на этом заработать, запричитав на все лады:
– Месье, дай и нам золотой, тогда скажем!
Гюго доброжелательно протянул им два золотых.
Дети радостно грянули:
– Ёй! Сам Гюго дал нам золотые монеты!
В их глазах светилось счастье, и они доверились Виктору:
– Габи нет в Париже! Она уехала в Трансильванию к своей бабке, та тяжело болеет.
Гюго занервничал, подался вперёд, стараясь скрыть напряжение, и возбуждённо спросил:
– Но она вернётся?
Дети, не понимая странного интереса к их подруге, растерянно пробормотали:
– Не знаем, месье! Она же у нас вольная птица! Нигде не вьёт гнезда.
Затем, словно их озарило, перебивая друг друга, цыганята защебетали:
– Что, месье влюбился в Габи? Она умеет влюблять в себя.
Не сдерживая улыбок:
– Глаза то какие, видели?..
В запале, горя желанием рассказать как можно больше, наперебой затарахтели:
– Её бабка колдунья!.. – послышались смешки. – Не страшно?.. – они поедали Гюго взглядом, предостерегая: – Ты, месье, в глаза таким девчонкам никогда не смотри. Омут!
Один из них, что взрослее, убеждённо заявил:
– Она для тебя может стать роковой, зуб даю!
Ни на кого не глядя, мальчишка положил на зуб золотой, прикусил его и добавил:
– Лучше пиши свои стихи и рассказы! Кровь из тебя уйдёт, выпьет она из тебя всю по капельке.
И снова грянул хор попрошаек:
– Из за таких роковых, как она, и свихнуться можно!
Гюго с тяжёлым вздохом признался:
– Знаю!.. Спасибо вам, ребята!
Он двинулся дальше, неся на плечах свалившуюся свыше тяжесть, на сердце стало нервозно, его бил озноб, неизвестное подавляло и пугало. Он мысленно спросил себя: «Как теперь жить, так и не сумев взглянуть в глаза правде?» Пытаясь найти ответ на вопрос, он оглянулся на собор Парижской Богоматери; тот стоял, безмолвствуя. Гюго посмотрел ввысь: небо огрузло от серых туч, и казалось, что оно сейчас падёт ему на голову.
IV
Корчма
Был полдень. В корчме было многолюдно, Гюго сидел за столиком один, безмолвствуя, изредка оглядываясь по сторонам. Гомон пьяных посетителей не стихал. Мимо прошёл пинцер в длинном фартуке с подносом в руке, через другую перекинута длинная салфетка.
Гюго тронул его, тот недовольно глянул в ответ:
– Мит окорс?
Гюго, боясь этого незнакомого языка, не вставая из за стола, попытался знаками показать, чего он хочет. А хотел он сказать, что прибыл из далёкой Франции, разыскивает девушку – цыганку по имени Го а би! И показал, как она ему гадала по ладони.
Из кухни за ними наблюдал корчмарь, тотчас сообразивший, о ком идёт речь. Он подошёл к ним и, с помощью мимики и ломанного французского, сказал:
– Месье ищет Го а би? – отрицательно покачал головой, – она не здесь! Она на заработках, во Франции. |