— Болтаешь невесть что, — укоризненно покачала головой мать. — С чего ты взял, что наша страна продает за границу тухлые консервы?

— Я не говорил, что они тухлые, — замотал головой Володя, — очень даже приличные и вкусные консервы, если не считать того, что их сделали лет сорок назад и поэтому они подлежат утилизации. Для этого есть два способа: первый — сжечь, а второй — подарить в качестве гуманитарной помощи тем, кто в ней нуждается. И этот второй способ утилизации всегда предпочтительней первого. Ты что, мам, думаешь, американцы в ту же Гаити одну только свежатину посылают? Сильно в этом сомневаюсь…

Анна Тимофеевна ничего не ответила. Она молча наложила в тарелку картошки-пюре, положила сбоку две котлеты и поставила перед сыном. О том, кто и какие продукты отправляет терпящим бедствие странам, ее в этот момент интересовало меньше всего, поэтому рассуждения сына она слушала невнимательно, думая о чем-то своем. Что-то подсказывало ей, что Володя опять собирается в командировку на полигон.

Накануне он пришел со службы раньше обычного и, широко улыбаясь, бодро заявил прямо с порога:

— Радуйся, мам, я завтра целый день выходной!

Женщина и в самом деле сначала обрадовалась. В последнее время, после того как сын поступил на контрактную службу, они стали видеться очень редко. Но потом быстро вспомнила, что, как правило, такие вот «выходные», ни с того ни с сего, посреди недели всегда предшествовали Володиным командировкам. Однако открыто спросить об этом у сына она стеснялась, хотя этот вопрос давно уже вертелся у нее на языке.

— Володя, — глядя, как сын с удовольствием ест, осторожно спросила наконец Анна Тимофеевна, — а ты никуда не собираешься?

Локис на мгновение замер, делая вид, что задумался.

— Да нет, вроде бы, мам. Сейчас вот поем и сяду телевизор смотреть. Может быть, почитаю что-нибудь. А почему ты об этом спросила?

— Просто так, — быстро сказала женщина, собирая грязную посуду.

Доев второе, Володя поднялся из-за стола и сладко потянулся.

— Вот спасибо, ма, накормила, так накормила…

Анна Тимофеевна с улыбкой посмотрела на сына.

— На здоровье, сынок, — ответила она. — Чем заниматься думаешь?

— Да вот телевизор посмотрю…

— А к Тане ты разве не хочешь сходить?

Локис нахмурился. Вопрос, как видно, поставил его в тупик, а кроме того, был не приятен.

Таня, о которой так некстати напомнила ему Анна Тимофеевна, была симпатичной студенткой Российского государственного аграрного университета, филиал которого совсем недавно открылся в Балашихе. Володя Локис познакомился с ней примерно полгода назад. Девушка понравилась ему с первого взгляда. Было в ней что-то такое легкое, воздушное, почти неземное. По аллее парка, в котором Володя прогуливался после очередной командировки, она не шла, а словно летела. Локис мгновенно влюбился и поэтому, не раздумывая, шагнул ей навстречу и выпалил, как сам потом считал, крайне банальную фразу:

— Девушка, мы с вами нигде не встречались?

Как ни странно, но та не испугалась преградившего ей путь крепкого парня с короткой стрижкой. Наоборот, приветливо улыбнувшись незнакомцу, она охотно поддержала разговор. Отрицательно качнув головой, девушка ответила:

— Не помню, чтобы я вас когда-нибудь видела.